— Неплохо для новичка, — ухмыльнулся Сидорович. — Вот так и понимаешь, какие приоритеты в жизни настоящие, а какие нет.
И налил мне бокал на треть. Хлопнул я его залпом и вывалил все добро на прилавок. Стали мы в добыче разбираться. Первым делом я все оружие разрядил: и автоматы, и пистолеты. Выбрал себе самый ухоженный ствол, на нем и оптика стояла. Всего лишь двукратный прицел, но на безрыбье и колбаса — мясо. Сгреб все патроны и магазины — это мне. Две гранаты тоже пригодятся, остальное добро мне ни к чему. Придвинул к торговцу. Тот сидит довольный, контейнеры потрошит, артефакты рассматривает. Десятка полтора их на поясах и в рюкзаках оказалось.
— Тебе вот эти три стоит оставить, — рекомендует. — Это «бенгальский огонь», видишь, как сверкает. На треть выносливость организма увеличивает. Но уменьшает сопротивление к электрическим разрядам. Наткнешься на простой оголенный провод, тут и наступит конец летальный. Поэтому, в пару к нему надо на поясе закрепить «батарейку». Она от электричества — лучшая защита. И лечебный артефакт — «ломоть мяса» — всегда пригодится. Только его надо использовать в тихом, спокойном месте, а перед выходом на улицу с пояса снимать и убирать в рюкзак. Очень много у него неприятных побочных свойств. Зато с ним аптечек можно в два раза меньше с собой носить. А в походе и иголка тяжела. Вот так.
И выкладывает на стол из сейфа деньги пачками. Довольно много, кстати.
— Был бы ты ловец удачи, мог бы сразу домой возвращаться. Или здесь остаться — Кордон под себя подгрести. Тут основные деньги не на новичках делаются, что с них взять? Выход безопасный и вынос хабара из Зоны — вот бизнес пограничный. Если столбик стоит с проволокой на этой земле, значит, он не одного человека кормит.
Загрыз я кусочек ветчины, артефакты в карманы пояса убрал. Все — встал на путь превращения в сверхчеловека. Некоторым для этого пакета кокаина хватает, только дорога к вершинам у них коротка. Вынослив, значит, стал невероятно. Посмотрим по ходу жизни.
— Оставайся, тут иногда такие дела закручиваются, что даже для нас с тобой куш приятен будет. Если у человека есть личный самолет, то ему хочется и яхту. Девочек на ней покатать. А, барон? — Сидорович меня вскользь прощупывает.
— Мне, — говорю, — предлагали живым богом работать. Отказался — не мое. А добычу отбирать на переходе — низко это, даже если и очень выгодно.
Прибрал деньги, с оружием и боеприпасами разобрался.
— Что же, — спрашиваю, — здесь четыре года назад случилось?
— Кто знает — не скажет, а придумать все что угодно можно, — вздохнул торговец. — Нашли дети спички, решили поиграть, тут городу и конец. От копеечной свечки Москва сгорела, да. А у местных ребят под руками была небольшая атомная станция. Они получили результат эксперимента, а мы — Зону. И пусть нас хранит Черный Сталкер от третьего взрыва.
Да, так оно обычно и бывает. Напишет где-то в Европе бородатый дядя работу по экономике, прочитают ее у нас, и ходим потом по колено в крови сто лет. С такими научными традициями от физики стоило подальше держаться.
— Кто из ученых на станции и в окрестностях выжил, те и силу обрели. Подмяли под себя остатки охраны, последние мозги им припудрили окончательно, бойцы их легко в огонь пойдут, если приказ будет, и тут-то все и закрутилось. Никого к ЧАЭС не пускают. А люди все равно проходят. За удачную ходку можно на всю оставшуюся жизнь заработать. Кто же из братьев-славян рискнуть откажется? Это же наша национальная идея — лежи на печи да жуй калачи! А сдохнешь — тоже неплохо. Все равно — каждый день на работу ходить не надо.
Представил я себя на работе, преподавателем в университете, и содрогнулся. Да, лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Кивнул согласно и бокал пододвинул: «Наливай!»
От КПП плотной группой двинулись. Случись автоматчик в засаде — один бы всех положил. Только псы слепые не дали бы ему долго под кустом сидеть, поэтому людей мы не опасались, а от мутантов толпой отбиваться легче. Зверье это тоже понимало и в безнадежные атаки не кидалось.
Дошли до мест, мне знакомых. Вон у тех ферм я в себя приходил. Вот такие повороты судьбы — все, кто недавно там над бродягами измывался, уже сдохли, а мы еще живы.
— На склоне аномалия, — предупреждаю громко.
Проводник на меня посмотрел внимательно, кивнул.
— И на дороге тоже, поэтому мы туда не пойдем. Вперед вдоль дороги все смотрим. Разрушенный мост все видят? — спросил наш руководитель похода.
Не скажи он, что там мост был, не сразу бы и догадался. Железо перекрученное и плиты с трубами в дикой мешанине.