Встав на путь признания СССР, Ф. Рузвельт, с одной стороны, хотел открыть рынок этой страны для американской промышленности — бизнес оказывал определенное давление в этом направлении. С другой стороны — и это для международных позиций США было более важно — он желал получить союзника в условиях резко ухудшавшихся отношений с Японией. Но эту линию своей политики американцы проводили тайно. СССР также стремился к дипломатическому сближению с США в свете прямой угрозы, возникшей с агрессией Японии в Азии, начатой в 1931 году. «Дважды в течение двух лет, в 1934 и 1937 гг., американские официальные лица отвергали советские предложения о выработке совместной политики в отношении Японии н нацистской Германии», — пишет американский исследователь.
И все же Рузвельту было важно в период второго этапа японской агрессии против Китая (начавшегося в 1937 г.) наладить канал связей со страной, также остро ощущавшей опасность, исходившую от Японии.
По мере приближения Лондонской конференции 1935 г. по морским вооружениям становилось все более ясным, что японская сторона отвергает прежнее соотношение в основных классах флотов США, Англии и Японии. Японский посол в Вашингтоне уже открыто говорил, что ему не кажется справедливым это соотношение, что в ушах японцев оно звучит как «Роллс — Ройс — Роллс — Ройс — Форд». Быть скромным «Фордом» на фоне двух мощных «Роллс — Ройсов», Япония не желала. На открывшейся в Лондоне в конце 1935 г. конференции Соединенные Штаты должны были решить для себя вопрос, согласны ли они на паритет с Японией. Последняя уклонилась от обсуждения вопроса, предоставив американским дипломатам «агонизировать» в одиночестве. Новый договор, подписанный в марте 1936 г. Англией, США и Францией, имел мало смысла — это соглашение никак не ограничивало самые растущие морские державы — Японию и Италию. И когда японцы ушли с конференции, а англичане объявили о расширении военно–морского строительства, президент Рузвельт потребовал реализации самой большой для американской истории мирного времени военно–морской программы (предложено было построить, в частности, два новых линкора).
В то же время наличие возражений и у Англии, и у Японии оживляло перспективы возобновления англо–японского договора. Против этого Рузвельт готов был сражаться всеми доступными средствами. В ноябре 1934 г. Рузвельт приказал своему представителю Н. Дэвису «донести до сознания английских политиков мысль, что если Великобритания предпочтет сотрудничеству с нами сотрудничество с Японией, я буду вынужден в интересах американской безопасности повлиять на общественное мнение в Канаде, Австралии, Новой Зеландии и Южной Африке, решительно подводя эти доминионы к пониманию того, что их будущая безопасность связана с нами, с Соединенными Штатами». Столь страшная перспектива возымела действие, и Англия пошла на попятную. В конце концов, у нее имелась общая с США заинтересованность не допускать «излишнего» усиления Японии на Дальнем Востоке.
В Японии в октябре 1940 года подполковник Судзуки поставил в докладе генерал–лейтенанту Ясуде задачу найти надежные источники урановой руды. Таковая имелась в Корее и Бирме, в случае их захвата урана будет достаточно. В Токио ученик Нильса Бора — Йосио Нишина, пятидесятилетний директор лаборатории Рикен, построил в 1940 г. циклотрон с 250-тонным магнитом (в планировании принимал участие американец Эрнст Лоуренс). Более сотни самых талантливых молодых японских физиков работали здесь. В апреле 1941 г. Рикен получила приказ от императорских военно–воздушных сил осуществить исследования возможностей создания атомной бомбы.
Пирл — Харбор
Руководство Японии, далекой азиатской страны, тысячелетия не знавшей военных поражений, сделало важнейшие для себя умозаключения: Германия окончательно побеждает в Европе, Россия исчезает как фактор мировой политики, Британия отступает на всех фронтах, изоляционистская и материалистическая Америка не сможет в одночасье превратиться в военного гиганта — такой шанс бывает раз в тысячелетие. Тем более в стане разлилось недовольство санкциями Соединенных Штатов. И Япония сделала свой выбор.
Обычно скрупулезные японцы сделали свой последний дипломатический шаг неловким. В Токио предполагали, что в полдень 7 декабря 1941 г. посол Номура передаст госсекретарю К. Хэллу состоящую из четырнадцати параграфов финальную ноту. Однако Номура попросил государственный департамент об отсрочке встречи до 13 часов 45 минут. Его шифровальщики запаздывали с подготовкой ноты, объявляющей состояние войны. Государственный секретарь Хэлл, благодаря декодированию японского шифра, уже знал, что ему предстоит услышать, и согласился ждать сколько угодно. Ему трудно было представить себе степень японского коварства. В это время американские моряки Тихоокеанского флота США спали, завтракали и читали газеты воскресного Гонолулу. Немногие из них подняли голову, когда 189 японских бомбардировщиков зашли со стороны солнца над основной американской базой на Гавайских островах.