Слышать такое от Лютика настолько странно, что невольно он думает, а не опьянел ли от бурбона. Пусть его друг и склонен расточать комплименты направо и налево, но подобное доверие… Лютик не идиот, как бы ни был склонен обелять своих знакомых, но на ум приходит ещё одна несостыковка.
— Пусть так, — медленно начинает Геральт. — И зачем же твоему уважаемому профессору внезапно искать жильё? Ни за что ни поверю, что Оксенфурт платит гроши.
— О, дело не в этом, — быстро отзывается Лютик и почему-то отводит взгляд. — Впрочем, ты можешь спросить его об этом сам. Думаю, он будет рад с тобой познакомиться. Кажется, я упоминал раз или два…
— Холера! Что, помолчать никак?
— Ну, оказалось, что он и без того добавил мой последний альбом в Спотифай, так что сюрприза не вышло.
Одним махом он допивает бурбон до дна, скривив губы в гримасе. Чёрт, не думать бы, что этот кандидат в соседи уже наслышан о хвалебных одах в его честь. Просил же Лютика оставить записи в черновиках… Куда там, из всех его пассий сама настойчивая — муза, которой певец, кажется, не отказывал никогда.
— Значит, профессор, — решает отвлечься Геральт на прежнюю тему.
— И не только, — с готовностью кивает Лютик. — У него лаборатория в университетской больнице. Хирургия, если не ошибаюсь.
— Даже так? Имя-то у него есть?
— О, и ты удивишься, какое. Смотри-ка сюда.
Торопливо Лютик набирает что-то в поисковой строке Гугла — и наконец показывает ему результаты поиска. Надо сказать, совершенно не те, что Геральт ожидал.
По запросу «Эмиель Регис» вываливается целая гора научных статей и диссертаций. Отдельная страница в Википедии — правда, почему-то без фото — и публикации в десятках журналов. Неонатология, расстройства нервной системы, пороки плода… Голова кружится от терминов, и Геральт с трудом моргает, отрывая взгляд от экрана.
— Ты что, подселяешь мне грёбаного претендента на Нобель?
— Повторишь фразу этим же тоном, и не подселю никого, — поджимает губы Лютик. — Очень зря ты сомневаешься, очень зря. Регис стоит своего доверия, и, по правде говоря… Я бы сам предложил ему жильё, но ты же знаешь.
— Что, не любитель шумных вечеринок?
— Он врач, Геральт. Врач с очень, очень обширным опытом. Сомневаюсь, что у него вообще находятся силы на подобное, — хмурится друг, — Так что в каком-то роде вы даже похожи. Соглашайся, Геральт, ну же!
Что ж, здесь он прав, что уже добавляет в копилку этого не то доктора, не то профессора один балл. Пусть под кожей шевелится неясное предчувствие подвоха, но, поразмыслив, Геральт возвращается к фактам. Академик, стабильная работа, кристально чистая репутация. Наверняка дотошность в привычках и склонность к порядку, что не может не радовать. Этого Эмиеля Региса стоит позвать хотя бы на собеседование; просто, чтобы взглянуть в глаза тому, кто так быстро завоевал доверие Лютика. Да и, чего таить, все вторые шансы он благополучно спустил в трубу, так что терять уже нечего.
— This is my cha-a-ance! — настойчиво тянет друг, выразительно стреляя в него взглядом, — и Геральт, наконец, не выдерживает:
— Ну, хорошо. Зови своего профессора, раз за него ручаешься.
В конце концов, на обыденный разговор он готов выкроить хоть целый день, если это того будет стоить.
***
18:45 Поставил чайник? Буду через 5 минут 😘😘😘
— Сука, Лютик!
Телефон летит на стол в спешке, потому что ни черта он не успевает. Хорошо, с горем пополам Геральт прибрался на кухне, кое-как соорудив баррикады из хлама в гостиной для видимости порядка. День и так прошёл в тщательной уборке ванны и второй спальни, той, что напротив по коридору — комнаты, что при благополучном исходе совсем скоро займёт его сегодняшний гость. Который явится ровно к семи, если окажется предсказуемо пунктуальным… и никогда раньше Геральт не хотел так сильно обмануться в ожиданиях.
Вот только через минуту слух режет настойчивая трель звонка, и за дверью, конечно, оказывается Лютик в своей обычной дутой куртке и узких джинсах.
— Привет! Готов… Это что ещё такое, Геральт?
— Штаны, как видишь, — бурчит Геральт, — Самые приличные, что нашёл.
— Приличные?! Это что, дырка от ожога? Боги, просто курам на смех, — с силой сжимает виски Лютик, — Не удивлюсь, если…
— Заткнись хоть на секунду, будь добр. Договор у тебя?
Быстро кивнув, Лютик снимает с плеч рюкзак. Обычный его оранжевый рюкзак с кучей значков, древний, как мир, но почему-то ему дорогой – и вообще-то это винтаж, Геральт! Бывают у него дни, когда хочется поиграть в пай-мальчика и скостить себе с десяток лет, а уж в этом Лютика можно записать в мастера спорта. Вот и сейчас ему едва ли дашь двадцать три: ни дать, ни взять, свежий выпускник колледжа, а ведь Геральт прекрасно знает, что в паспорте цифра лет на пятнадцать побольше.
— И когда ты купишь себе принтер?
— Сейчас не время, Лютик, — шипит Геральт, раскрывая внутренности рюкзака, — Ну, где?
— Вот же! И прекрати лапать, помнёшь! Тут два экземпляра, всё, как ты говорил — тараторит Лютик, — Оплата, условия, контактные данные. Ничего не забыл?
Ответа он уже не получает: в дверь звонят, мягко, но настойчиво, и договор поспешно передаётся в Геральтовы руки.
— Лицо попроще, — бросает ему Лютик, открывая замки, — Боги, на это невозможно смотреть. Заправь майку внутрь, я вижу, с каким вкусом ты ел вчера бургер! Живее, Геральт!
— Отвяжись уже! Что ты возишься? Простой же замок, сто раз показы… — начинает было ворчать Геральт, но тут же заканчивает с препирательствами.
Дверь наконец распахивается, и на пороге, как и ожидалось, стоит доктор Эмиель Регис во всей красе.
По крайней мере, широкая улыбка Лютика стирает все сомнения, и с минуту Геральт просто изучает предназначенного ему в соседи незнакомца. Высокий и худощавый, он одет в драповое пальто и строгий тёмно-серый костюм; так, словно пять минут назад вышел с лекции. Внимание притягивают и сияющие пуговицы, и явно дорогой материал: Лютик точно скажет про «бренд высокого класса» и ещё какую чепуху. Шарф к пальто оказывается в тон костюму, серый в мелкую клетку, и не меньше к нему подходят кожаные перчатки и лакированные ботинки, такие чистые, будто прямиком с витрины. Но главным из всего его вида оказывается вовсе, вовсе не это.
Эмиель Регис выглядит как чёртов аристократ, до каждого дюйма своего бледного лица.
Даже странно видеть такие черты посреди сумрака и пожелтевших обоев прихожей. Высокий лоб,острые скулы, длинный нос с высокой переносицей и горбинкой — когда он в последний раз вообще видел такие носы? в музее на картинах? — тонкие губы и плавная линия челюсти; большие, антрацитово-чёрные глаза. Тёмно-пепельные волосы с заметной проседью, должно быть, собраны в хвост на затылке. Ко всему прочему, он ещё и носит бакенбарды, что и вовсе странно: что-то такое Геральт видел разве что в юности у пары байкеров, и то — другие. Эти куда ровнее и аккуратнее, и на ум приходит мысль, что ванну быстро заполнит куча бритвенных принадлежностей и масел. Слишком уж вылизан весь его вид, — но ещё больше Эмиель Регис вгоняет в ступор, когда решает открыть рот.
— Доброго вечера, господа, — мягко произносит он с небольшим кивком, — Полагаю, я случайно прервал вашу занимательную беседу?
Да ты грёбаный лорд, что ли? Слышать один этот акцент наводит на размышления о графах, с которыми Геральту доводилось иметь несколько дел, и порой вовсе не из приятных. Что-то тут не чисто, и руки непроизвольно начинают сжиматься в кулаки. Благо, у него есть время прислушаться к собственным рефлексам.
Рефлексы и подмечают, как мелко вздрагивает Лютик, и ослепительная улыбка дёргается в нервной манере.
— Привет, Регис. Геральт, это Регис, — легко представляет он, чуть пятясь к двери. — Ну, насчёт договора мы всё обсудили. Надеюсь, вы обговорите детали без меня, а мне, — беглый взгляд на наручные часы, — Пора торопиться на репетицию. Голос, знаете ли, самый капризный инструмент, и нельзя…