— Я вам предложил здешний бестселлер, — печально сказал газетчик, ставя книгу на место. — Те книжки, про дурных женщин, я вам и не рекомендую. У нас их не покупают.
— Какие еще есть бестселлеры? — спросил я.
Индиец назвал имена английских и американских писателей, популярные и у нас.
— Советские романы о войне хорошо шли. Я забыл названия. Достоевский. Толстой. О, Толстой!
Выходит, бестселлер не обязательно синоним скверны.
— Восьмая группа!
На площади ждут автобусы. Мы еще даже не в воротах Индии — мы в воротах Бомбея. Из полумрака вокзала выходим в солнечное полымя, в такое слепящее сияние, что прохожие в белом, кажется, сейчас растворятся в нем и исчезнут.
Сейчас будем на набережной. Когда мы причалили, ее загородил узкий, далеко вдавшийся в море мыс. Пересекаем этот мыс, застроенный по-английски. Ровные прямоугольники кварталов, подъезды банков и акционерных обществ, золотые буквы английских вывесок. Строгий бронзовый джентльмен на гранитном постаменте. Подстриженный в английской манере сквер. Как и в Коломбо, эта часть города называется Форт. Укрепления и пушки — вот первое, что требовалось на индийской земле «цивилизаторам».
На набережной, на широкой «Марин драйв», что значит попросту «Приморский проезд», дышится вольнее. Но и это еще не самый Бомбей, а лишь его фасад, вытянувшийся полукругом между двумя мысами. Путник не сразу отыщет здесь тень. Зелень лишь местами оживляет желтизну зданий, почти сплошь пятиэтажных, в стиле двадцатых и тридцатых годов нашего века.
Единственная постройка у самой воды — Ворота Индии, не в переносном, а в прямом смысле слова. Это триумфальная арка с башенками-минаретами, сложенная из розоватого камня, видимо, близкого к тому цветному туфу, который так хорошо используется зодчими в Армении. Арку возвели в 1911 году, к приезду короля.
В 1946 году, в феврале, когда ветер с океана несет желанную прохладу, частицу нашей зимы, на набережной гремели выстрелы. Против английского владычества восстали индийцы — курсанты морского училища связи, к ним присоединились матросы военных кораблей, стоявших на рейде. Это было началом краха колониализма в Индии. Страна стала независимой. История еще и посмеялась напоследок над колонизаторами: в Бомбее из этих вот триумфальных ворот вышел, маршируя к пароходу, последний английский солдат.
…Возникает редкая цепочка пальм, но вскоре обрывается, а шеренга домов ведет все дальше и дальше в жаркую дымку. «Парекх махал», «Нагин махал»— чернеют латинские буквы. Хоромы Парекха, хоромы Нагина… Каждый дом сообщает имя своего владельца. Магазинов здесь почти нет. Но вот вывеска, вызывающая волнение в нашем автобусе: «Учебный центр йогов».
Начинаются чудеса Индии! Вот мы и встретили йогов! Многие из них окончили школы йогов. Таких школ в Бомбее три, и программа занятий там очень насыщена.
Машина идет в гору. Мы на втором мысу, на Малабар хилл, то есть Малабарском холме. Здесь богатые особняки, сады, извилистые улицы, сбегающие к морю. Ярко-сиреневым прибоем плещут в стену цветущие деревца, которые казались мне такими сказочными, выдуманными на полотнах Рериха. А там «пламя джунглей», только не такое пышное, раскидистое, как у экватора.
По вечерам толпы бомбейцев гуляют в «Висячих садах», среди цветников и искусно подрезанных кустарников. Садовники-скульпторы придают им форму причудливых ваз с букетами, слонов, колесниц. А с высокого обрыва можно обозревать гавань и «Жемчужное ожерелье», как бомбейцы любовно именуют свою набережную.
Если спуститься с холма и ехать дальше, дома станут все меньше, все беднее. Вывеска «Отель царя Акбара» прибита к саманной лачужке. Там хижина без окон, а то и шатер из рваного одеяла на двух кольях. Город кончится, откроется бухта. Во время отлива рыбачьи суда торчат на обнажившемся песке, опираясь на подпорки, а люди бродят с корзинами, выискивая крабов, креветок, моллюсков и годные для еды водоросли.
А дальше город возникает опять. Вонзится в небо заводская труба, мелькнет шеренга новых коттеджей для рабочих. Бомбею давно стало тесно на своих семи островах, трехмиллионный город шагнул через протоки, вобрал в себя десятки селений материка, преобразив их в фабричные поселки.
Однако, проделав такой длинный путь, не воображайте, что вы уже видели Бомбей. В толщу Бомбея, в его нутро вы еще не заглянули, для этого надо вернуться на набережную, свернуть и направиться в глубь города, к его географическому центру. Вам откроются улицы, каких вы еще не видели.
В коренных индийских кварталах, населенных простым людом, дома в четыре, пять, даже шесть и семь этажей. Но какие дома! Тут зодчие творили, не озираясь на Запад, а сохраняя верность вкусам и формам Востока.