Вот где бьется сердце у любителя рыб! Некоторые ему знакомы, он держит их у себя или мечтает приобрести. Домашние пестрые рыбки, они, оказывается, по-настоящему дома лишь в теплых водах тропиков, среди кораллов, водорослей, камней и раковин, где яркая окраска хорошо маскирует, где узкие расщелины доступны плоской, гибкой рыбке.
Если в ботаническом саду на Яве хочется стать ботаником, чтобы все понять, то здесь, в замечательном музее, жалеешь, что ты не ихтиолог…
В огромном Бомбее для «сайт-сиинг» вообще много интересного. Например, киностудии. Их тут несколько, одна из них принадлежит известному нам Раджу Капуру. У него мы не были, нас повезли туда, где ставится цветная картина о царе Акбаре.
Акбара, жившего в XVI веке, иногда называют индийским Иваном Грозным. Он собиратель государства, первый владыка объединенной Индии, и, подобно Грозному, он не избежал столкновения с собственным сыном… Фильм обещает быть красочным, съемки идут в ослепительно убранном зале. Он весь отделан резьбой, мозаикой, цветным стеклом.
Я спросил режиссера, неужели в Индии, скажем, в одном из пятисот шестидесяти дворцов магараджи Хайдерабадского не нашлось подходящего для съемок зала? Нет, такого не нашлось. И студия, затратив большие средства, построила подлинный шедевр национального искусства.
Зато и доход картина даст немалый. Правда, не скоро. Кончатся съемки, надо будет дублировать на языки Индии. Предстоит еще проверка в цензурном комитете, очень суровом, в особенности к любовным сценам.
После студии в нашей программе остался один объект, едва ли не самый заманчивый.
ОСТРОВ КАМЕННОГО СЛОНА
Гидом в нашей группе была девушка ошеломляющей красоты, в сари модного сиреневого цвета и в блузке с рукавами до локтей, тоже по последней моде. Звали ее Лакшми, так же, как божественную супругу Вишну, что казалось вполне естественным. Задавая ей вопросы, туристы старались блеснуть наблюдательностью и остроумием.
Мы на борту катера «Ислами», пересекающего взморье.
Катер чуть подбрасывает на мелкой волне, впереди медленно вырастает маленький остров, похожий, как и другие острова, на полузатопленную гору. Вот уже два часа, как мы оставили Бомбей. За кормой виден только его дым, повисший черной полосой.
Выходим на дощатый причал среди густых мангровых зарослей. Сейчас прилив, и они похожи на наш русский боярышник, захваченный половодьем. Мы на острове. Больше того, мы в другом мире…
У берега высокобортные парусные ладьи. На каменистых уступах, оплетенных зеленью, легкие постройки с широкими навесами на столбах, покрытые соломой или ветками. Одежда женщин иная, чем в городе, — это рабочая одежда, не стесняющая движений. Блузки нет: ткань, обвитая крест-накрест, закрывает грудь и спускается до колен, коричневые плечи, руки и бока открыты.
Не только цвет кожи, но и речь тут, у маленького племени рыбаков, особая.
Мисс Лакшми говорит, что они называют свой остров «гарапури», что значит «город-крепость». Вероятно, крепость когда-то была. Португальцы, высадившиеся здесь три столетия назад, уже не застали ее. Их поразил слон, вытесанный из темно-серого камня. Большой, грозный, он стоял на выступе горы.
Сейчас слон украшает один из скверов Бомбея. На остров Элефанта ездят из города в выходные дни отдохнуть, поиграть с милыми, пушистыми, почти что ручными обезьянками макаками и, конечно, посетить древний храм, высеченный в толще горы.
От причала прямо вверх ведут каменные ступени, по ним идет, нет, лучше сказать, возносится на редкость стройная островитянка с медным кувшином на голове. Кувшин вызывает в памяти сказки из «Тысячи и одной ночи»…
На обочине деревянные носилки со скамьями. Юноши в трусах кидаются к нам, машут руками, зовут сесть. Ну нет, это не для нас! Пока Вероника Сергеевна собирает группу, нас обступили темнокожие, курносые ребятишки. У одного мальчугана на рубашке толстыми самодельными нитками вышит портрет Неру. Работа настоящей художницы! Мальчик держит за руку сестренку лет пяти, хорошенькую, чернокудрую, с украшением в ноздре. Вся одежда ее — цепочка на бедрах. Туристы наводят аппараты.
Лестница ведет к храму. Квадратное отверстие чернеет в базальтовом откосе, в просвете между деревьями, на которых резвятся макаки. Мы входим — и из сумрака выступают боги и герои древней Индии. Они окружают нас в просторном, гулком зале — пятьдесят шагов в ширину и восемьдесят в глубину от входа — они смотрят на нас из широких ниш, вырезанных в стене. Странная фантазия приходит мне в голову: эти фигуры превратились в камень только сейчас, когда мы вошли. Застыли, умолкли…