Спектакль студии был показан на сцене Вахтанговского театра (тогда еще в маленьком помещении). Декораций не было, спектакль шел „в сукнах“, костюмов не было. Играли мужчины и женщины в серых туальденоровых мужских рубашках, с яркими галстуками, в темно-синих брюках или юбках. Как получили вахтанговский зал — не знаю. Думаю, что через вдову Вахтангова, которая играла какую-то роль в администрации техникума и очень благоволила к „отдельному классу драмы“ и его руководителям.
С самых малых лет ты, конечно, помнишь песенку: „Мы ньям-ньям эфиопы и очень любим мясо…“ Это слова из скетча, сочиненного Ганшиным, который тоже шел в этот вечер на сцене Вахтанговского театра после „Ужина шуток“. Играли в нем Ганшин, Л. Виданова и еще одна совсем не знакомая тебе девица. Публика, в основном, состояла из родственников и знакомых, которым продавали билеты. В числе зрителей были Мусенька и тетя Юля[4]. Они нашли, что все было прекрасно, хотя Мусенька была довольно строгий ценитель.
Значительно позже (м.б., ты даже помнишь этот случай), уже в большой комнате мы читали „Горе от ума“ почти все наизусть. Мы — это дедушка Мих. Ник. (Фамусов), папа (все остальные мужские роли) и я (женские все). Вы слушали. (Кажется, это было в начале лета 1931 г.). Когда кончили читать, дедушка сказал о папе: „Да он настоящий артист“. И лучше всего он прочел роль Чацкого.
Пишу все это так подробно, чтобы ответить тебе и себе на твой вопрос, были ли у папы настоящие способности. Думаю, что были. Но вот он кончил техникум и из всех мужчин один не сделал даже попытки куда-то устроиться, потому что долг перед семьей был для него гораздо важнее всяких личных желаний и стремлений»[5].
Итак, теперь я знаю об артистической поре в жизни моего отца все факты, которые еще можно было извлечь из прошлого. Но избавляет ли это меня от собственных смутных воспоминаний о той поре? И, с другой стороны, в состоянии ли прибавить что-нибудь к фактам эти расплывчатые обрывки туманных видений раннего детства? Однако, если существует неизвестно чем вызванное искушение их уловить, задержать, запечатлеть, вероятно, сам вопрос излишен: я уже встала на этот путь, преодолевая постоянно сомнение в его какой-либо необходимости. Но, может быть, непреодолимое желание — та же необходимость?
Я еще не видела на одного театрального спектакля на сцене, но уже знала сюжеты некоторых пьес, шедших на сцене Камерного и Малого театров, и знала имена их главных актеров: Алису Коонен наравне с Ермоловой и Федотовой, Церетели рядом с Садовским и Остужевым; о них говорили у нас дома постоянно. Через разговоры взрослых, через атмосферу дома я чувствовала власть театра над жизнью моих родителей, его дыхание в нашей жизни — во всяком случае пока «нашим домом» была эта узенькая комната у парадной входной двери в квартиру № 3.