Теперь мы путешествуем за воздушным баллоном. Сжатый воздух для машины - это возможность запустить мотор, убрать шасси, перезарядить оружие, вести стрельбу. Большой, в 60 килограммов, баллон мы находим у самолета техника Нины Шебалиной. Взваливаем эту "игрушку" на руки и осторожно несем к себе. Нашу машину уже атакуют вооруженцы. Их главный - Мария Щербатюк, маленькая, коренастая, черноглазая девушка, быстро и четко дает указания Лиде Тереховой и Вале Абанькиной. Приятно смотреть, как они ловко и быстро вкладывают ленты, перезаряжают оружие. Казалось бы, у них не хватит сил поднять тяжелые зарядные ящики. Но как уверенно они работают, как сильны их руки, такие маленькие и хрупкие с виду!
- Ну, все в порядке, технари! - приветливо машет рукой Щербатюк. Машина готова!
Они складывают свои маленькие инструментальные сумочки, захватывают боекомплект и быстро бегут к следующей машине.
А в левом боковом щитке уже видна согнутая спина радистки.
- Как слышите? Как слышите? Я - Третий! Как слышите? Я - Третий. Перехожу на прием! Отвечайте!
Так, в упорном труде день за днем идет наша работа...
Бои на Волге
На аэродроме в Средней Ахтубе несколько авиационных подразделений. То и дело поднимается пыль с уже подмерзающей по утрам земли. Одна за другой устремляются в небо машины. Еще греет солнце, хотя наступил ноябрь. День приходит в напряженной работе. Поздними вечерами, хорошо прогрев машины и укутав их, как младенцев, ватными чехлами, уставшие, мы возвращаемся домой. Живем в двух километрах от аэродрома.
Завтра праздник 7 ноября. На душе празднично, несмотря на тяжелое положение на фронте. Верим, что враг будет разбит, и скоро.
В три часа ночи старший лейтенант Санинский, техник звена, поднимает нас по тревоге. Так хочется спать: ведь каких-нибудь три-четыре часа, как мы улеглись, - и вдруг вставать.
- Вставайте! На улице мороз; могут замерзнуть машины! - объясняет Санинский коротко.
Быстро одеваемся и выскакиваем на улицу. Резкий холодный ветер бьет в лицо, сбивает с ног. Идти можно, только низко пригнувшись.
Аэродром. Совершенно темно. На ощупь развязываем чехлы. Санинский уже успел подогнать автостартер и водозаправщик с горячей водой. Пытаемся запустить моторы. Но сжатый воздух только прокручивает винты. Нет ни одной вспышки, моторы остыли.
- Открыть радиаторы, спустить воду! - командует Санинский.
Бросаемся выполнять команду. Все понимают нависшую угрозу. Если вода в радиаторе замерзнет и прихватит "соты", то неминуемо лопнут их тонкие стенки, и машины выйдут из строя.
В темноте нащупываем водяные краны. Они покрыты легким налетом льда. С трудом открываем их. Надо еще открыть верхнюю пробку на водяном бачке.
Ветер срывает нас с плоскости. Шаг за шагом по ледяной корке пробираемся к капотам. Но как удержаться на верхнем капоте, как дотянуться до лопасти винта, чтобы зацепиться за него? Только скорей - ведь открытая машина стынет быстрее! Наконец-то бак открыт! Надо вновь набросить чехол, чтобы задержать остаток тепла в моторе. Но и это оказывается делом не легким: обледенелые тяжелые чехлы ветер рвет из рук. Бросаешь вверх один конец, а второй летит по ветру обратно и сбивает с ног. Три раза я сваливаюсь с плоскости на землю. Но вот, наконец, с помощью вооруженцев Щербатюк и Краснощековой мы набрасываем и застегиваем чехол. Подъезжает водозаправщик. Струи горячей воды, подхваченные ветром, льются на руки, брызгают в лицо, заливают одежду. Нина Шебалина лежит под радиатором и пробует воду - лить надо, пока не пойдет горячая вода. Под машиной образовалась большая лужа. Промокшая до нитки, Нина командует:
- Давай, давай еще - чуть теплая!
Мокрая рука примерзла к лопасти винта, за который я держусь, вторая рука ноет от напряжения, удерживая открытым пистолет водозаправщика.
- Нина! - кричу я. - Скоро ли? Нет больше сил. Я сейчас свалюсь!
- Не свалишься! - сердито отвечает она. - Мне тоже не удовольствие в луже лежать, уже и валенки промокли. Подожди немного, чтобы наверняка, сейчас буду закрывать!
Наконец бросаю пистолет и закручиваю пробку. Подключаем автостартер. Санинский садится в кабину сам. Со свистом раскручивается винт, вот уже не видно его маленьких блестящих лопастей. Вспышка, другая, выхлопы, похожие на выстрелы, - и оживший мотор заработал. Садимся на хвост, чтобы на больших оборотах машина не встала на винт. К ледяному ветру прибавился воздушный поток от ревущего мотора. Он прижимает нас к хвосту, рвет одежду, пронизывает насквозь. Сразу становится нестерпимо холодно, коченеет лицо. Мы покрываемся белой пленкой льда. Но машина спасена. Зачехляем ее и бежим помогать товарищам.
Уже брезжит рассвет, а мы еще боремся за последнюю машину, которая никак не хочет запускаться. Все мокрые, в покрытых коркой льда комбинезонах, с белыми пятнами на лицах и с содранными до крови руками, мы все-таки довольны: ни одной замороженной машины, ни одного потекшего радиатора.
К утру ветер стих Наша борьба кончается.
К самолетам бегут летчики, получившие боевое задание по прикрытию железнодорожного узла. Вот они уже в воздухе, выстроились в боевой порядок и взяли курс.
В нашем распоряжении часа полтора времени, можно привести стоянку и себя в порядок, а впереди большой, полный напряженной работы день...
Воронеж
Мы, девять механиков, выехали в Воронеж с передовой группой, полка. Наша задача - найти помещение, определить стоянки, подготовиться к приему и обслуживанию машин до прибытия всего техсостава.
Мы прибыли к месту назначения. Кругом сплошные развалины. Искореженные заводские корпуса. Только одно трехэтажное здание каким-то чудом уцелело - в нем мы и размещаемся. На вторые сутки в небе показываются наши "Яки". Снег совершенно рыхлый, под ним вода. Трудная задача - посадить машины в таких условиях. Приземляется первая машина - вверх поднимается водяной столб. Рулить невозможно. Колеса зарываются в снегу. Машина того и гляди станет на винт. Ничего не поделаешь, надо увеличить тяжесть на хвосте, не дать оторваться ему от земли. Ложусь на хвост. Ветер с силой прижимает к килю, впивается в тело. С головой обдает мокрым снегом. Трудно дышать. Хвост то и дело бросает то вверх, то вниз. Пожалуй, так чувствуют себя моряки, находясь на верхней палубе в сильный шторм.