Рыбаки бежали к самолётам. По их оживлённым лицам можно было определить, что настроение у всех бодрое. Видимо, им не раз приходилось быть в беде й не раз выручали их лётчики. Сорок три рыбака, окружив своих воздушных друзей, горячо расспрашивали их.
Рыбаки были из разных сёл – из Володаровки, Макова, Ямного, но общая беда сроднила их.
Зимние дни коротки. Орлов спешил. Кто знает, сколько ещё таких рыбаков бедствует в море. Оставив ловцам продуктовые посылки, специально приготовленные для них, самолёты снялись со льдины.
Вскоре лётчики заметили ещё пару метавшихся по льдине лошадок. Тотчас сели.
– Чьи будете? – спросил Орлов расположившихся на санях пятерых рыбаков.
– Цветновские, – хором отвечали ловцы.
Орлов рассказал им о том, как пройти к только что найденной большой группе и соединиться с ней.
Пилоты взлетели и, показывая путь манёврами самолёта, свели цветновцев в один лагерь.
Вечером они были в Астрахани, в кругу друзей-пилотов, которые также обнаружили не одну группу рыбаков, попавших в ледовый «относ».
Спасением рыбаков руководил созданный в Астрахани штаб. На другой день штаб приказал лётчикам проверить положение льдин, где находились рыбаки. Была надежда, что течением и ветром оторванные льдины будут прижаты к неподвижному льду. Лётчики, выполняя приказ, непрерывно следили за льдинами, доставляя в ледовые лагери продукты, одежду, фураж, дрова и даже сено.
Орлов и Рожков нашли «свою» льдину с рыбаками, несколько отнесённую южнее. За ночь она уменьшилась, в ней появились две извилистых трещины.
Самолёты опустились. И тут же они оказались в кольце знакомых рыбаков.
– Ну, товарищи, и стрельба у нас ночью была, – запыхавшись, рассказывал пилотам первым подбежавший, худощавый, с приплюснутым лицом молодой рыбак. Запахивая ватник и кивая головой на трещину во льду, он продолжал: – Бабахнуло, как из орудий…
– Лёд-то так и напирает на нас, – говорили другие рыбаки. – Перевозить бы нас на берег надо…
С востока течение всё несло большую массу льдов. С треском ломались ледяные поля, с грохотом громоздились бугры.
Оставлять рыбаков на льдине было опасно. Орлов доложил в штаб и получил приказ: вывезти рыбаков на «стоячую утору».
Орлов и Рожков садились на пловучей льдине, забирали людей и на кромке у кошей высаживали их.
В лагере оставалось всё меньше и меньше людей. И вот уже там только два рыбака и бортмеханик, принимавший самолёты на пловучий аэродром.
Подбросив корм лошадям и повесив на шесты фонари, чтобы льдина была приметной ночью, люди покинули её.
Двенадцать рейсов совершили Орлов и Рожков, двенадцать раз они «сажали» свои самолёты на пловучей льдине, и затем у кошей.
– Ну, всё, – облегчённо сказал Орлов, вылезая из самолёта.
Навстречу ему шёл Рожков. Обоим было легко, будто они сбросили с себя тяжёлую ношу.
– Устал, Коленька? – снимая шлем, спросил Орлов.
– Что ты, нисколько, – вытирая платком лоб, ответил Рожков.
К ним подошли бортмеханики.
– Ну, славно машины поработали сегодня, – улыбаясь, говорил им Орлов.
– Так и должно быть, – с гордостью отвечал его механик и, обтирая замасленную руку, доложил: – Горючего осталось только до дома.
– Ну, и хорошо, сейчас летим, – успокоил его Орлов.
– Домой? Да что вы, подождите, – вмешались в их разговор рыбаки.
– Обедать с нами, – вразнобой выкрикивая, приглашали они лётчиков.
– Не откажемся, ребята, – и Рожков кивком головы указал на окутанный паром и дымом котёл.
– Ой, и горячая у тебя голова, – говорил Орлов, прикладывая ладонь ко лбу Рожкова. – Кажется, Коленька, ты и впрямь устал…
– Да разве можно отказаться от каспийской рыбацкой ухи!
– Пошли! – и Орлов, махнув рукой, нырнул в кош под приподнятый рыбаком парус.
Все уселись в тесный круг.
Молодой коренастый парень с загорелым от мороза и ветра лицом ставил перед каждым чашку, над которой клубился аппетитный пар.
Вместо стола в центре, на высокой подставке, лежала добела выскобленная квадратная доска. На ней были разложены ломти хлеба и ложки. Эта обстановка по-своему была хороша и приятна. Многие только что прибыли сюда из «относа».
– Ну, сынки, кушайте, простынет уха-то, – угощал лётчиков сидевший напротив старик.
Орлов выбрал из сочных кусков белорыбицы две-три ложки ароматной жижи, попросил разбавить её: уж слишком густо.
– Густо, говоришь, сынок, – вытирая поджиренную ухой бороду, вновь заговорил старик. – Это хорошо, что густо, на здоровье вам. Молодые-то вы ещё какие, а страсть, что делаете, – и, многозначительно покачав головой, продолжал: – Рыбаков-то наших из «относа» привезли, и глазом моргнуть не успел, как все были здесь. – И, качая головой, он молча усердно заработал ложкой. Вдруг он опять заговорил: – Бывал, бывал и я в «относах», сам выходил. – И, замолкнув, повёл ложкой от себя, как бы стараясь показать когда-то проделанный им путь.
Завязалась беседа на другую тему, но старику хотелось закончить своё, и он продолжал:
– Не хвалюсь, нужда заставляла… А сколько товарищей тогда в «относе» погибло… Да, – прихлёбывая, продолжал он, – это понятно: на «относном» льду рыбак, как пленник. Каждый старается оттуда бежать. Хочет льдина – расколется, рассыплется – и всё ко дну. Хочет – наскочит на другую, бугор навалит. До сих пор помню, как однажды тридцать человек льдом завалило. В ту пору мы ранней весной на реюшках в море вышли. Ещё плавали льды и бугры стояли. Самая пора для хороших уловов была. А тут, как на грех, подула моряна, потащила льды к берегу. Деваться некуда, мы под бугор прятаться «побежали». Там уже десятка три реюшек скопилось. Стояли мирно. Вдруг под утро такой треск и гром пошёл, будто бугор взорвался. Посыпались в лодку льды, слышались отчаянные крики. А когда рассветало – десять реюшек не досчитались. Бегаем вокруг – и ни единого звука, только высоченный бугор встал на этом месте…
В разговоре прошёл весь обед. Лётчики, поблагодарив, уходили.
Старик подошёл к ним с вопросом:
– Сынки, рыбачков-то спасли, а как же коней?
– Будем летать, следить за льдиной, подкармливать их, – затягивая шлем, ответил Орлов.
Старик с тоской смотрел в юношески весёлое лицо лётчика своими бесцветными глазами.
Орлов, дружески похлопав по плечу озабоченного старика, уверенно продолжал:
– Не горюй, дед, эти кони ещё не раз промчат рыбаков по ледовым дорогам Каспия!
ВСЕ СПАСЕНЫ
В жизни авиаторов, обслуживающих каспийских рыбаков, много неожиданностей. Мне припоминается одна из осенних путин. Тёплые дни, притихшее море и всюду, куда ни кинь взор, – паруса, паруса…
В такие погожие дни пилоты, летая над рыболовецким флотом, направляют его на обнаруженные рыбные косяки. Ловцы берут тогда богатые уловы, а разведчики отыскивают новые скопления рыбы.
И вдруг ночью, будто подкравшись, обрушивается верховый – холодный северо-западный ветер. Его леденящие струи порывами летят по морю. Вода густеет, на поверхности пятнами всплывает «сало», а к утру от берегов, устремляясь дальше в море, фронтом движется ледовая кромка. Рыбаки, опасаясь её, поспешно отступают на глубь…
Ранние неожиданные заморозки словно бросили вызов каспийским лётчикам. Им предстояло выполнять ответственную работу, которая по плечу слаженному, дружному коллективу. Моторист, техник, инженер, борт-механик, ещё на земле подготовляя самолёт к полёту, заложат основы успеха работы по спасению пострадавших в море людей, а пилоты завершат её.
…Мигающий свет то озарял, то погружал во мрак озабоченное лицо командира Черных. Он объяснял авиаторам задачу, изредка пристукивая кулаком о стол, будто фиксируя сказанное. Кратка была его речь. Но каждый пилот понимал всю ответственность, возлагаемую на него.
С рассветом, треща моторами, на старт поползли приземистые лодки. Вот, подняв за собой полоску пыли, теперь медленно оседавшую, в воздух поднялась «амфибия», пилотируемая Евгением Сидякиным. За ним стартует пилот Василий Вязанкин. Небольшие интервалы – и другие самолёты, оставляя аэродром, скрываются в хмуром небе.