Дзусову было приятно слышать комплимент в адрес одного из лучших летчиков дивизии, который к тому же был близок ему как сын. Он знал перипетии этого боя до мельчайших подробностей.
4 августа группа истребителей, ведомая Лавицким, вылетела на прикрытие наших штурмовиков, шедших на выполнение задания по прорыву глубоко эшелонированной обороны противника на реке Миус.
— Вижу группу «мессеров», — сообщил по рации Лавицкий. — Идем в атаку!
«Мессершмитты» сопровождали бомбардировщиков.
Лавицкий приказал набрать высоту и нанести удар сверху, в основном по «юнкерсам». Сам он выбрал ведущего. Сверху и справа атаковал фашиста раз, второй, третий. Но что это? Фашист летел, как ни в чем не бывало. Николай заметил, что лента боезапаса, как была, так и оставалась неизрасходованной. Заело пулемет. Устанавливать причину не было времени. «Юнкерсы» шли по курсу, приближаясь к нашим боевым порядкам.
— Иду на таран! — передал он ведомому.
Крутой разворот. Николай почувствовал перегрузку. На какое-то мгновение затмило глаза. И тут прямо перед истребителем — вражеский самолет. Решил еще раз нажать на гашетку. Раздалась очередь, и он увидел, как по фюзеляжу и килю самолета противника бронебойные пули оставили кривую полоску. Короткие и длинные очереди ведомого довершили начатое. «Юнкерс» падал, оставляя за собой дымный след.
Но на этом бой не закончился.
Лавицкий прошелся краем облака и приготовился сделать «горку». Он искал цель. Внизу на переднем крае кипел бой, который был довольно-таки результативным. Артиллерия противника вела прицельный огонь. Ясно было, что кто-то корректирует ее огонь. «Где-то тут „рама“. Слева? Справа? Вроде бы не видно ее».
И вот он, прямо по курсу, знакомый силуэт. Мелькнул в просвете облаков и скрылся. Снова появился и опять исчез.
— Вижу «раму», — передал ведомый. — Коля, прикрой!
Из облаков вынырнули еще два наших истребителя. Они гнались за «юнкерсом». И тут же появились немецкие истребители.
— Слева «худые», — предупредил Николай.
Наши истребители быстро перестроились и отогнали «МЕ-109Г». Пока те принимали боевой порядок, готовились для новой атаки, подошедшее подкрепление отсекало прикрытие «рамы». Короткая очередь! Длинная! Длинная! Короткая!
Казалось, «рама» смеется над стараниями наших летчиков, Она спокойно летела и делала свое дело. Николай зашел со стороны солнца левее и чуть выше «фокке-вульфа». И вдруг почувствовал, что его истребитель качнуло. Обвел взглядом плоскости. На одной из них зияла дыра с рваными краями. «Да он огрызается!» Видимо, увлекся боем и подставил борт. Николай дал несколько выстрелов из пушки. Один из снарядов попал. «Рама» пошла на снижение. Лавицкий увидел, как безжизненно склонился ствол пулемета. «Значит, отстрелялся, вражина!» Смело зашел Николай несколько выше и дал еще одну очередь из пулемета. Над полем боя развернулись зонтики парашютов. Неуправляемая машина врата упала на донецкую землю и взорвалась.
Лавицкий приземлил машину. Первым, что он услышал, было:
— Почему не стрелял? Почему упустил момент?
— Пулемет заело!
— А ну-ка, покажи!
Инженер полка лично осмотрел пулемет. Опробовал его. Пулеметная лента пошла ровно, без рывков.
— Так в чем же дело?
— Сам ничего не понимаю! Но вот что получилось. После разворота, когда я шел на таран, решил опробовать еще раз пулемет. Он заговорил.
Инженер внимательно осмотрел кабину, что-то поднял и улыбнулся:
— Чья-то любимая девушка помешала. Скажи оружейникам, чтобы фотографии любимых хранили лучше. Вот что было причиной заклинивания пулемета. — И он подал небольшую, наклеенную на картон фотографию девушки.
С фотографии на Лавицкого смотрели круглые девчачьи глаза, длинные волосы падали на плечи. Чуть вздернутая кверху губа как бы спрашивала: «Ну, ответь же? Разве я повинна в том, что нас разлучила война?»
— А как же это могло произойти?
— А вот как. Во время пополнения боекомплекта кто-то из оружейников, вероятно, показывал фотографию, потом положил в карман. Нагнулся. Не заметил, как она выпала. Фотография заклинила проход ленты боекомплекта и могла бы стать причиной гибели летчика.
Случай в бою стал предметом обсуждения. Над Николаем друзья подшучивали:
— Это ангел небесный был в твоем самолете!
Много раз думал Николай о том бое в районе Чистякова. Удивительное совпадение случайностей, которые могли бы привести к гибели, но не привели. Как это не взорвался истребитель в воздухе? Ведь была пробоина, да какая?! Снаряд не зацепил хитросплетений дюралевых трубочек, по которым для питания мотора из бензобаков поступает горючее. И нужно было фотографии застрять в ленте в самую трудную минуту и опять же выпасть оттуда в необходимый момент!