Наша эскадрилья была вооружена самолетами Р-5 и состояла из четырех отрядов по десяти боевых машин в каждом. В партийной организации ее насчитывалось более 100 человек. Это был крепкий дружный коллектив коммунистов, и я всегда опирался на него. Благодаря усилиям коммунистов наше подразделение быстро вышло в число лучших в округе. За время моего командования в эскадрильи не было ни одной аварии и катастрофы. А в нашем трудном летном деле это неплохой показатель.
Шло время. В 1937 г. у меня случились большие неприятности по службе. В апреле 1938 г. я приехал в Москву, где неожиданно встретил Птухина, только что вернувшегося из Испании. Он был там советником по авиации при республиканском правительстве. Евгений Саввич пригласил меня в гости. За ужином Птухин поделился впечатлениями об Испании, я рассказал о своих делах. Евгений Саввич сказал, что получил назначение в Ленинград на должность командующего ВВС округа. Немного помолчав, спросил:
- А теперь тебя ничего не связывает со Смоленском?
- Нет,- ответил я. - Но куда же я поеду? В Смоленске меня знают, да и для перехода на новое место обстановка не очень-то благоприятная.
Евгений Саввич задумался, прошелся по комнате и вдруг предложил пойти к нему начальником штаба. Я растерялся от такой неожиданности.
- Не знаю, справлюсь ли. Должность ответственная и масштаб работы иной, чем в бригаде.
- Ерунда! - отрезал Птухин.- Справишься, были бы только желание и голова на плечах.
- Но мне никто не предлагает такую должность.
- Я предлагаю - рассердился Евгений Саввич. - У меня пока нет начальника штаба. Если согласен, завтра же доложу о тебе в Главном управлении ВВС.
Подумав, я согласился. Птухин быстро уладил дело с моим переводом в Ленинград. В первых числах июня я с семьей приехал в Ленинград и приступил к работе. Вначале чувствовал себя несколько скованно и неуверенно. Должность начальника штаба ВВС округа, да еще такого, как Ленинградский, ответственная. Начальник штаба, по сути дела, второе лицо после командующего - в его руках оперативная, боевая и мобилизационная службы. Чтобы успешно справляться со столь многочисленными обязанностями, помимо хороших знаний, нужно иметь еще большой практический опыт. Но я довольно быстро освоился на новой должности.
Прежде всего я совершил ряд ознакомительных поездок по авиачастям и познакомился с командирами авиасоединений Н. Науменко, И. Новиковым, В. Нанейшвили, И. Пятыхиным, А. Благовещенским, Е. Ерлыкиным и Е. Холзаковым. Все они были опытными летчиками и способными военачальниками. Особенно понравился мне А. Благовещенский, он превосходно летал, имел боевой опыт, и мы подружились. Умный, инициативный, он часто вносил дельные предложения, многие из которых принимались командованием ВВС округа.
Я настолько увлекся работой на новом месте, что не заметил, как кончился 1938 г.
Наступил 1939 г. Он был очень тревожным. Фашистская Германия наращивала свою военную мощь и рвалась к войне. Летом гитлеровцы сочли международную обстановку для себя благоприятной и 1 сентября вторглись в Польшу. Началась вторая мировая война.
Готовилась к войне, причем совершенно открыто, и Финляндия. К нашей границе подтягивались войска, вплотную подводились железные дороги и шоссе, строились новые аэродромы и взлетно-посадочные площадки. Финская военщина путем разного рода провокаций усиливала напряженность на наших рубежах. Естественно, Советское правительство начало принимать меры для ликвидации этой напряженности и усиления обороноспособности страны.
В октябре 1939 г. Советское правительство предложило заключить пакт о взаимопомощи между СССР и Финляндией. Правительство Финляндии ответило отказом и не согласилось перенести границу от Ленинграда на несколько десятков километров к северо-западу, хотя мы в порядке компенсации уступали вдвое большую территорию некоторых районов Карелии, прилегавших к финской границе. Делались и другие попытки укрепления безопасности СССР на основе добрососедских отношений с Финляндией. Но все миролюбивые предложения Советского Союза были отвергнуты. Более того, министр иностранных дел Финляндии Эррко выступил, по сути дела, с призывом к войне с СССР, а финская военщина организовала серию провокаций на нашей границе, которые и привели к войне. Она началась утром 30 ноября.
Наступление наших войск проходило в очень сложных условиях. Зима была с метелями, буранами и лютыми морозами, иногда доходившими до 45 градусов ниже нуля. Все это чрезвычайно осложняло боевые действия, особенно авиации, от которой советское командование требовало большой активности как при подготовке к прорыву главной оборонительной полосы противника "линии Маннергейма", так и в период ее прорыва. А полоса эта по тем временам являлась весьма мощной. Она состояла из 22 очень сильных узлов сопротивления и пересекала весь Карельский перешеек - начиналась на побережье Ладожского озера, шла вдоль Вуоксинской водной системы, сворачивала на юго-запад на Муола-Ярви, шла по межозерному дефиле и заканчивалась у Мурила на побережье Финского залива. Особенно укрепили финны выборгское направление. К тому же сам Карельский перешеек как театр военных действий был очень труден и сложен. Резко пересеченный рельеф, густые леса, многочисленные озера и болота чрезвычайно затрудняли ведение наступательных действий большими массами войск на широком фронте, осложняли боевую работу авиации, которой на такой местности трудно было отыскивать цели.
К тому же в декабре летчикам досаждали частые туманы. Правда, туманная погода была преимущественно в окрестностях Ленинграда, а на самом перешейке погода была хорошая. Но большинство наших аэродромов находилось как раз в зонах сильных туманов, которые почти исключали полеты. Мы безуспешно искали выход из создавшегося положения. Лишь когда озера на перешейке покрылись толстым льдом, мы приспособили их под аэродромы.
К тому времени вся главная оборонительная полоса противника была сфотографирована, изучена по фотоснимкам, и авиация начала наносить по ней удары.
Сначала были трудности и неувязки, тем более, что авиация впервые привлекалась к боевым действиям в таком большом количестве. Полеты с летчиками убедили меня в том, что при совместных действиях авиации с наземными войсками на поле боя огромное значение имеет знание летным составом района и участков действий своих войск. Объекты противника в этом случае атакуются более уверенно и метко, а возможность поражения своих войск исключается. Поэтому мы при подготовке к наступлению стали, как правило, практиковать выезды командиров авиачастей и авиаподразделений с их штурманами на наблюдательные пункты дивизий и корпусов. Находясь на передовой, они вместе с командирами пехотных и артиллерийских частей изучали характерные ориентиры, тщательно знакомились с расположением своих и чужих войск, конкретно договаривались с общевойсковиками по всем вопросам взаимодействия. Такой способ изучения местности, занимаемой противником, полностью себя оправдал, особенно, если он сочетался с ознакомительными полетами экипажей ведущих групп над районом предстоящих боевых действий.
Обычно бомбардировщики, стремясь избежать случайных попаданий в свои войска, действовали по вражеским объектам, находящимся не ближе 700 - 1000 м от нашей передовой. Предварительное тщательное изучение расположения своих и чужих войск позволило нашим летчикам вести бомбометание непосредственно по передовой противника, что, конечно, давало гораздо больший боевой эффект.
Наша авиация в основном справилась со своими обязанностями. Однако прорыв обороны противника на Карельском перешейке показал, что нам срочно требуются самолеты непосредственного взаимодействия с наземными войсками - штурмовики и пикирующие бомбардировщики. Обнаружились значительные пробелы в управлении авиацией над полем боя, в тактике истребителей и штурманской подготовке летно-подъемного состава.
Финляндия была несильным противником в воздухе, и борьба с ее авиацией не могла дать нам исчерпывающих ответов на все волновавшие нас вопросы. Не все было до конца тогда ясным, но что наша обороноспособность в воздухе не так сильна, как нам представлялось, уже не вызывало сомнений. Мы, хотя и не в полной мере, но сделали соответствующие выводы - был пересмотрен план развития ВВС на третью пятилетку и сокращен срок его выполнения, более быстрыми темпами пошла работа по созданию новой боевой техники и выработке единства взглядов на характер и способы боевых действий Военно-Воздушных Сил. Больше внимания стало уделяться вопросам взаимодействия авиации с наземными войсками.