Далее, ракета взрывается максимум в двух десятка метров от самолета, поэтому на корпус самолета воздействует и высокое давление взрывной волны. При этом, сторона фюзеляжа в месте наибольшего давления взрывной волны должна вжаться внутрь фюзеляжа, фюзеляж в этом месте сложится и разломается, но, опять таки, на две части с некоторым количеством более мелких обломков из той части фюзеляжа, на которую пришелся удар взрывной волны. Если взрыв обломит и крылья, то тогда самолет разломится на несколько крупных частей, которые и упадут на землю. То есть, поражение самолета ракетой тоже не может привести к раздроблению его фюзеляжа на мелкие части. Механика процесса разрушения материалов этого не позволяет.
Наконец, взрыв внутри самолета. Мина будет заложена в какой-то одной части его фюзеляжа, и в месте взрыва ударная волна перебьет балки и сорвет с заклепок листы обшивки. Образуется дыра и фюзеляж в этом месте разломится, но, опять-таки, на две части, правда, со множеством кусков балок и оторванных листов из места, близкого к расположению мины.
21 декабря 1988 года взрыв мины в багажном отделении Боинга 747 над городком Локерби в Шотландии, перебил снизу балки фюзеляжа носовой части самолета и вывел из строя систему управления, рули перевели машину в крутое пике. Носовая часть потоком воздуха сначала загнулась назад, а затем оторвалась. Двигатели продолжали работать, но уже неуправляемый самолет перешел в недопустимое для его конструкции пике, в результате не выдержали и лопнули лонжероны, хвостовая часть начала разрушаться и, в конце концов, отделилась от центральной. При таком пикировании фюзеляж под напором воздуха развалился еще на несколько частей (реконструируют это так — Рис. 22). И только на несколько частей! Самолет не раздробился на мелкие части, как мы это видим на Донбассе. В результате, носовая часть упала в 4 километрах от центральной, а 20-метровая хвостовая часть — менее чем в километре (в полумиле). То есть, даже взорванный изнутри самолет разделился на три крупные части, которые упали с высоты в 9,5 километров с разносом обломков максимум на 5 километров. Кстати, падал самолет 36 секунд.
Рис. 22. Реконструкция разрушений Боинга 747 над Локерби
Рис. 23. Носовая часть фюзеляжа Боинга 747, взорванного над Локерби
Рис. 24. Еще часть фюзеляжа Боинга 747, взорванного над Локерби
Вообще, при повышении давления при взрыве внутри фюзеляжа, первой должна прижаться к листам обшивки внутренняя обивка салона, затем должны быть сорваны листы обшивки с заклепок, а уж затем разрушаться балки. Ведь площадь, которой балки воспринимают ударную волну по отношению к сечению балок, на порядки меньше площади, которой воспринимают ударную волну внутренняя обивка и листы обшивки, удерживаемые не сечением листа, а всего лишь заклепками. А мы видим на обломках в Донбассе практически полное отсутствие внутренней обивки и целые заклепки на подавляющем большинстве обломков, мало этого, на части обломков видно, что и обивка отодрана не наружу, а внутрь салона.
Мы видим на сотнях фотографий обломков целостность соединений балок и листов! Лежат относительно мелкие куски балочного набора фюзеляжа вместе с листами обшивки, и с заклепок даже краска не слетела. То есть, разрыв конструкции самолета на куски проходил не от давления изнутри на всю поверхность фюзеляжа (от взрыва или от набегающего потока воздуха при падении) и не от взрыва вне самолета, а от сил, приложенных ТОЛЬКО В МЕСТАХ РАЗДЕЛЕНИЯ конструкции самолета на части.
Несуразность того, что найдено на Донбассе, смутила, разумеется, не только интернет, но и специалистов. Например, бывший начальник вооружения Минобороны, член экспертного совета Военно-промышленной комиссии при Правительстве РФ, генерал-полковник А. Ситнов указывает:
«В 1992–1993 годах мы проводили испытания «Бука» на поражение различных видов целей, включая самолет. В процессе стрельб получали отрыв хвоста, головной части, крыла, но ни разу не было такого, чтобы самолет разрушился до мелких частей. Боевая часть «Бука» на такое просто не способна. Она действует на поражение, но не на разрыв. Никто не спорит, что «Бук» может сбить «Боинг» — для него это легкая мишень. Но ударить так, чтобы от самолета не осталось ни одного цельного элемента, такого «Бук» сделать не в состоянии. …А там, как видим, разорвало все: и шпангоуты, и лонжероны, не осталось ни одного элемента полного круга самолета. …Если бы его сбила ракета, он бы падал целеньким почти до земли. И трупы летели бы в салоне, а не сыпались с неба на дома, стоящие за сотни метров от места падения самолета. От удара ракеты у «Боинга», возможно, оторвало бы «голову», хвост, крыло — разброс осколков мог быть в радиусе до километра. Но там разброс — 25 км».