Я показал мистеру Мийяно небольшой фрагмент пола кабины от «Боинга-747», который я привез с собой. На него произвело впечатление его сходство с тем обломком, который нашел он сам. Он с уважением взял фрагмент в руки и рассматривал долгое время, затем пустил его по кругу. Я объяснил другие особенности моего расследования и причины, по которым я полагаю, что KAL 007 разбился не у Монерона, а гораздо дальше к югу, не так далеко от деревни Сай.
Мистер Мийяно слушал меня не один. Он собрал деревенских стариков и несколько молодых людей. Легко было заметить, что моя речь произвела на них впечатление. Не только потому, что я был иностранцем, который говорил по-японски, что необычно само по себе, но также и потому, что я предусмотрительно включил в свою речь несколько выражений из местного диалекта. Многие из тех, кто собрался в тот вечер, были рыбаками. Я сам несколько лет был профессиональным рыбаком. Благодаря холодному пиву и теплому саке они начали считать меня одним из них. Я рассказал им, как ловил тунца с вертолета.
Я использовал выгодную ситуацию, чтобы подсесть поближе к деревенским старикам, и поговорил с ними об истории Японии и древнеяпонском языке, который я изучал в течение нескольких лет. Постепенно они стали менее скованными и позволили себе ввести еще больше слов из местного диалекта в формальный японский, на котором говорят с иностранцами. Я постепенно начал заводить друзей среди деревенских жителей, над которыми так часто подсмеиваются жители крупных городов за их диалект. Моя популярность распространилась и на моего хозяина, мистера Мийяно. Он воспринял отказ полиции в Оома и JMSA как личное оскорбление. Деревенские жители с трудом могли поверить своим ушам. Атмосфера постепенно накалялась, и причиной было совместное воздействие негодования и горячего саке, которое мы пили. Вскоре они начали рассказывать.
Деревня Сай была хорошо известна в округе как «кладбище самоубийц». Эта мрачная репутация не случайна. Она проистекает из положения деревни на крайней оконечности полуострова Шимо Кита, который далеко вдается в пролив Цугару. Через пролив ходит ряд паромов, которые курсируют между Аомори на Хонсю и Хакодате на Хоккайдо. В Японии полно историй о самоубийствах. По не совсем понятной причине считается, что пролив Цугару особенно привлекает к себе отчаявшихся, как, скажем, Эйфелева башня в Париже. Каждый год, в особенности весной, несколько несчастных решают покончить с собой — особенно часто с наступлением ночи — и бросаются в воду, как только* паром отходит от берега. Их тела волны приносят на пляж деревни Сай. Мистер Кашима, секретарь муниципалитета, был недоволен несправедливостью, которая превратила его деревню в «кладбище самоубийц» и в то же самое время отняла у нее славу считаться деревней, расположенной «ближе всего к месту падения KAL 007».
Я уверил мистера Кашима, что лично прослежу за тем, чтобы роль Сай в этом случае не осталась бы в стороне, и затем понял: тот факт, что обломки от корейского лайнера оказались именно здесь, в Сай, на кладбище самоубийц Цугару, не был простым совпадением. Роль общего знаменателя играло течение. Я узнал, что тела находили обычно через три-четыре дня после того, как об исчезновении жертв было объявлено в газетах. Поскольку новости обычно появляются в газетах на следующий день, это означает, что течению нужно четыре или пять дней, для того чтобы отнести плавающий объект от входа в залив до пляжа деревни Сай. Этот факт помог вычислить время, которое требуется для предмета, чтобы дрейфовать вместе с Течением, поскольку, даже если скорость течения достигает семи узлов у мыса Оома, его скорость в заливе, напротив пляжей Сай, была гораздо ниже.
Деревня была сейчас на моей стороне, и мой хозяин получил разрешение муниципалитета помочь мне в расследовании, чтобы сгладить прохладное отношение полиции и JMSA. Жители сдержали свое слово, и на следующий день рано утром за мной пришла машина, предоставленная городом и управляемая мистером Кашимой, моим гидом и водителем. Если они не смогли показать мне обломки, то, по крайней мере, они покажут мне те места, где куски были найдены.
Наше путешествие началось с беседы с Татеваки Тошио, который нашел первый фрагмент на плоской скале на высоте 30 см над водой и в 3–4 метрах от берега. Я спросил Татеваки Тошио, мог ли этот обломок лежать здесь долгое время до того момента, как он был найден. Он ответил мне, что так не думает, потому что он ходил сюда каждый день, для того чтобы собрать морские водоросли, и за день до этого обломка здесь не было. Должно быть, обломок приплыл ночью, подгоняемый волнами. Мистер Кашима довез нас до Никасойя. Я обследовал и сфотографировал то место, где были найдены обломки KAL 007, в 600 км от того места, где американские, советские и японские военно-морские силы официально их искали. Мы продолжили нашу поездку вдоль побережья, останавливаясь в тех местах, где были найдены другие обломки авиалайнера. Я узнал, что в пределах 12-мильной зоны было найдено почти 30 фрагментов, имеющих ячеистую слоистую структуру, покрытую алюминием. Один из этих обломков имел в длину более двух метров.