Затем — она добавила:
"Алексей… С Катей — ТЕБЕ лётчика мирить. Если мы сегодня его ко мне в комнату доставим. Дочь — наверняка первым делом почувствует КТО это и ЧЕМ знаменит для неё. Поймёт девчонка кто бабушку с дедушкой её убил… Я — не умею мирить людей. У вас — у людей — это лучше выходит…"
"Я понял" — только и сказал Алексей. А спустя несколько мгновений произнёс:
"Лады. Пошли. Пока офицер отдыхает — постараемся убедить его следовать за нами… Он — гет. Надолго они не устают…"
И двое — тихо, практически бесшумно двинулись по направлению к внушительной горной гряде: в сторону точки, которую Алексей назвал "Цефея-Пик": так эту скальную вершину называли константы. Скорость перемещения была выбрана средняя от "прогулочной" и составляла примерно 170 километров в час…
Спустя 9 минут — молодой человек и девушка были на месте.
"Я вижу его, Лёша" — поделилась мыслью Александра. "И… слышу… Я — также… Ух ты, господи… Алексей…" — Лиара опять волновалась.
"Ага, я понял. Я тоже его слышу, Ли. Он… Да. Он — ждёт нас. Знает, где мы. И — кто мы. Намеренно не уходит. Ожидает именно нас… Что же. Пошли. Сбавляем ход…"
В головах у обоих путников ясно и чётко раздавались слова. На русском языке. С лёгким-лёгким немецким акцентом:
"Не нато меньа боятсса. Я — не причинню фам фреда… Вреда… Подходите смелло. Я шду васс…"
Особым чутьём константов Алексей и Лиара отметили, что в голосе телепата нет лукавства. Гет говорил искренне.
"Обойдите каньон Пумы сльевва… Ой… То есть… Слева… Там — прьямая тропижка ко мене ессть. Я — прямо в озере Лакшми. У самого берега. Я — шдал кого-то исс васс. Но тумал, шьто васс путед большше. Што смОггу видеть кого-нипудь исс своих земляков сефодня. Я тевотчке этой ночью — сниллся. Она — видела меньяа ужье… И… вы не волнуйтесь… но она — ужье почувствОвала, что это я — её родственников… погибнуть вынудил токда, 11 лет назад… Она — знает, КОГО вы сегодня домой привезёте. Я — прощения уже прОсил. Напрямую телепатически я не могу с ней общатьсья. Так пока… Только отдельные фраззы. Но она — уше фроде не так обижается на мення. Я — ферну ей родных. Я не ффру. Обязательно фер… верну… Вот… Она уже знает об йетэм. И сснает, што я не обманываю…". Затем — лётчик добавил:
"Я — один ссдесссь. Не бойтесь. Гетов — других — тут нет. Были ссдессь… Т есть… Здесь. Тремя днями ранее. Но сейчас — улетели они. Прыжков — не умеют они пока совершать. Поэтому пользуютссья космическим корАблем. Корабль — из заброшенного мирка в районе Альфа-Центавра. Один из двенадцати. Вот такие вот дела. Я знаю наверняка, что эти одиннадцать космолётов — это единственный "флот", если можно так выразиться. Других аппаратов — нет. Но эти вот — они есть. Имеются в наличии. Хорошо это или не особенно — будем думать. Я — пока сам не знаю хорошо это или плохо. Надеюсь, что вместе мы это выясним. На сегодня Марс — свободен от хьетов… Один я — и весь коллЕнкорр…"
Лиара с Алексеем заметили, что по мере их приближения к космонавту, акцент у того — становится всё менее и менее заметен. Поймав дословно их размышления, летчик-ас поспешил объясниться:
"Я ведь — телепат. И я — очень быстро учусь. Пез акцента я скоро-скоро говорить смоггу. Поэтому у нас с вами — не будет языкового барьера совершенно. Ну, то есть… Его и сейчас нет, но через пару минут — я буду говорить на рюсском так ше как вы или ваша Екатерина… Обсудить нам нужно будет многое. И мне показалось, что на русском — это будет проще осуществить…
Молодые люди в этот момент подошли к лётчику. Сейчас расстояние между ними было таким, как между учителем и учеником, сидящим за первой партой.
"Не будем представляться друг другу? Вы ведь — знаете как меня зовут? И я — знаю как зовут вас. Всё же хорошо, что Лиара не взяла с собой моих соплеменников. Иначе — каждому руку жать… И имя каждого запоминать бы пришлось… Много времени довольно — на официальную часть — потрачено было бы… Зовите меня Зигфрид. Или — Зиг. А я — буду называть вас Лиара и Алекс. Вот… Что же. Прыжки — я умею совершать. Давайте на Землю отправляться, или как? Но только… Сначала я — человеческий облик должен приобрести… То есть — как это… Принять. Да. Принять. Это несложно мне. Ввиду вашего присутствия. Я — владею техникой зеркального проецирования. Подождите минуту…"
И летчик — на глазах у Лиары и Алексея — медленно-медленно, но всё-таки заметно — начал превращаться в Алексея… Спустя 40 секунд — на голове "Гета-Алексея" появилась курчавая шевелюра (у настоящего Лёши волосы были прямые), у лётчика выросли усы, а ещё спустя десяток секунд — Зигфрид Кох мысленно произнёс:
"Ну, вот. Вроде бы всё. Цвет глаз — я зелёным сделаю. У вас, Алекс — голубые глаза. А у меня — пусть зелёные будут, ага? И хотя это и не человеческое тело в полном смысле слова, но так — у ваших сограждан, а особенно у вахтёрши вашей — бабушки Светланы — больше поводов будет меня к Лиаре Николаевне в комнату пропустить… Так же? Проекция визуальная эта — она полчаса держится. Поэтому — наверное, надо нам поспешить. Я — утомлён очень. А посему — минут 10 она будет работать, не больше, увы. А затем — я снова в гета превращусь. Катю это не шокирует, я надеюсь. А вот бабушку-вахтёршу — вполне способно удивить моё перевоплощение. А значит — давайте поторопимся… Незачем бабусям такие вот штуки видеть. Они от этого — я предполагаю — плохо спать могут… Думаю, что резонно будет сообщить пожилой вахтёрше, что я — ваш двоюродный брат. Ну, или родной. Как решите…"
Всё время пока Кох изъяснялся — парень с девушкой внимательно анализировали подсознание лётчика. Не найдя никаких "подводных камней" — Александра и Лёша взглянули друг на друга и улыбнулись…
Когда немецкий ас закончил говорить, Лиара сказала:
"Что же, я не вижу поводов не доверять молодому человеку…" — её мысленный вердикт услышали оба мужчины…
Алексей кивнул:
"Тогда — едем домой, ребятки…".
Спустя 7 минут — все трое пересекли порог комнаты Лиары. На вахте — в вестибюле здания детского дома — всё прошло без эксцессов.
Катя и Лариса — всё еще пили какао. Девочка — увидев Зигфрида Коха — после нескольких секунд пристального взгляда на лётчика, сказала:
— Здравствуй, Зигфрид. Проходи. Впервые в жизни вижу кучерявого немца. А усы у тебя… Ну, то есть у вас… Прямо как у Сталина.
— Бабушке Светлане, вашему вахтёру — понравились мои усы. Она даже сказала: "Теперь я буду думать, что Иосиф Виссарионович — родственник Пушкина…"
Катя — еще раз внимательно посмотрела на Коха. И спросила:
— А когда вы вернёте моих дедушку с бабушкой, герр Зигфрид? Я их — никогда не видела. Это много времени занимает? Я имею в виду — возвращение?
— Я верну их. Скоро. Ты же понимаешь, что я — не лжец. Но пока — пока — нужно будет всё обдумать. Крепко и как следует. Вот. Но — всё будет хорошо. Всех — кого я на войне лишил жизни, я возвращу. И притом — по домам. Честное слово. Слово офицера. Пока — только слово. Но это — пока. Когда у меня дойдут руки до дела — ты поймёшь — окончательно — что я — не обманщик.
Катя понимала, что лётчик не врёт. Ей — безошибочно подсказывало это её чутьё константа.
Алексей тем временем наполнил 3 керамические чашки водой, разогрел жидкость в них — щелкнув вблизи каждой чашки пальцами — и засыпав чаю и сахара — поставил чашки на стол и сказал:
— Давайте чай пить. Или, может быть… (Алексея вдруг осенило). Фу ты, чёрт… Геты ведь не могут пить… Вот-те на, а… Я — уже и не воспринимаю вас как робота, герр Зиг… Этот прыжок… Устал я, вероятно. Простите.