Шикарная и вся обширная, сто двадцать на девяносто, на сто двадцать, харизма матушки ширилась и наваливалась волнами.
Царь начал бледнеть, затем покрываться розовыми пятнами, затем снова бледнеть.
— Что ты, что ты, дорогая! Вот смотри, я как раз новый указ готовлю, о наборе девочек!
Батюшка притянул к себе девственно чистый лист бумаги, и начал деловито что-то на нём строчить.
— Ага! Готовит он! Это ты только что придумал, как меня увидел!
В проницательности и напористости матушке было не отказать.
Царь вжал голову в плечи, и продолжил на ходу сочинять указ о приеме девочек в академию.
Ему было проще переспорить всех окрестных государей, и даже совет министров, чем собственную жену.
У той была такая шикарная харизма, что придавить, кого угодно к какой угодно теплой стенке и нежно спросить: «Ты меня уважаешь», она могла легко и непринужденно. Как семечки щелкать.
— Смотри у меня! — матушка погрозила пальцем, и, убедившись, что её услышали, развернулась на выход.
— Ты самая шикарная неприятность на всю мою голову! — выдохнул царь, затем вздохнув, добавил, — и любимая! Очень!
— Вот то, то! А ты, друг мой, подумал, что одного дворца на такую ораву может быть маловато? Тесноваты хоромы станут!
— Вот как раз сейчас и подумал, — ответил государь, — что ж, лиха беда начало! Отдам приказ о строительстве городка.
Ах, родная! Слушай, это же нам развлечение надолго! На очень долго!
И он, оторвавшись от свежевыдуманного указа улыбнулся.
И такая озорная улыбка вышла, что матушка, вспомнив молодость, и его, тогда ещё принца, молодого, задорного, озорного, передумала срочно уходить.
Подошла к своему долголюбимому, лично царю, сняла корону, вместе с париком, и нежно чмокнула его в блестящую лысину:
— Работай, твоё величество, работай. Не буду мешать. Пойду-ка лучше архитектора потрясу. Пусть план готовит.
Архитектор спокойно пил чай, не подозревая, что на него надвигает самая шикарная неприятность всего царства.
Матушка шла по дорожкам царского парка.
А из-за куста сирени на неё хмуро и недобро смотрел садовник.
Очень хмуро. Очень недобро.
Пока вы тут планы строите
Садовник хмурился не просто так. Сова всё выяснила про него.
И в садовники он ушел тоже не от простой жизни. Был у него бизнес, была жена.
Было все. Подробности? А что сами не знаете, как бывает? Партнер бизнес отжал, жена с партнером сбежала…
Нет, он мог бы поднапрячься, и начать всё по-новому. Но что-то перещелкнуло в его голове. Подумалось, а оно мне надо?! Опять трепыхаться, опять ночами не спать?! И вот подумал он, подумал, плюнул на великие планы, и пошел в садовники.
Цветы не предают!
А тут услышал про планы его величества, и что ему тревожно стало. Вроде бы и предупредить надо, но кто его, простого садовника услышит?!
Вот он и хмурился всем подряд. Выхода не видел.
Но наблюдал. Садовники они вообще такие, наблюдательные!
И за дорогами наблюдать могут тоже. Время у них на это есть.
И вот заметил он, что телеги со стройматериалами как-то странно двигаются.
Часть меньшая в сторону строительства будущего академгородка.
А вот большая всё куда-то в сторону. Налево чаще.
И не выдержал он однажды!
Дождался пока его величество на прогулку выйдут, да и решился. Подошел к нему и говорит:
— Ваше величество не извольте гневаться, разрешите говорить.
А у того настроение хорошее было. Солнышко светит. Супруга не грызет. С утра.
Стройка, по отчетам, идет полным ходом.
— Говори! — милостиво он кивнул садовнику, думая, что тот сейчас будет просить какие-то диковинные саженцы купить.
А тот и выдал:
— Ваше царское величество, пока вы на новый городок медитируете, планы планируете, да мечты мечтаете, у вашего министра по строительству новый дворец растет!
И неплохо было бы вам проверить, откуда у него дорожки из каррарского мрамора взялись!
Не с тех ли телег, что на стены главного академического здания должны были быть доставлены?
И как попал на его личный пляж золотистый речной песок!
Да и другое кое- что проверить бы не помешало!
Хорошее настроение царя как рукой сдуло. Или смыло. Или снесло. Не важно. Кончилось оно резко и жестко.
— А ты не наговариваешь? — строго спросил царь садовника.
— А какая мне с того выгода? — хмуро ответил садовник, и пошел дальше щелкать ножницами. Кусты стричь. Работа у него такая.
Царь понял, что и верно, нет садовнику никакой выгоды в оговоре, есть только желание пользу для дела соблюсти.