========== Тлеет окурок ==========
Нью-Йорк распался на тысячи огней, сверкая у подножия небоскреба. Огромное пятно Центрального Парка зияло черной дырой посреди сияющего покрывала, и почему-то Гермиона не смогла отвести от него взгляда, тщетно пытаясь разглядеть что-то, что выделялось бы из чернильного пятна, которое лежало на ночном городе, словно тень войны, которая только-только закончилась. Прохладный ночной ветер трепал ее распущенные волосы. Безликий с такой высоты, с которой невозможно было рассмотреть пешеходов и ночных гуляк, сейчас город казался англичанке гигантской иллюстрацией с дурацкой фотографии, которыми были увешаны стены кафе и баров там, внизу. Свет фар машин сливался в бесконечные ожерелья белых, красных и желтых полос.
— Захватывает дух, правда? — по правде, она не могла быть уверена, что он сидит за ее спиной, но почему-то все равно сказала эту фразу, сама не зная, надеется ли она услышать ответ или нет.
— Да, — он ответил не сразу, помедлил пару секунд, словно размышляя, не лучше ли будет трансгрессировать прочь прямо с этого парапета на вершине небоскреба. Или, возможно, просто перекинуть и вторую ногу вниз, отталкиваясь и улетая вниз, словно в самом крутом пике на Чемпионате Хогвартса, только с тем отличием, что внизу не было ни чар, ни метлы, и падение было бы неминуемым. Гермиона не успела бы ничем помочь.
Испуганная этой своей мыслью она обернулась, однако Фред сидел, словно ее и не было тут. Он смотрел на бескрайние огни, которые уходили, кажется, за горизонт, а в его пальцах медленно тлела наполовину скуренная сигарета. Он подтянул одно колено к груди, опираясь на него рукой, а вторую ногу свесил вниз, словно пробуя подошвой кеда пустоту, которая разделяла его и далекую землю внизу. Холодный неоновый свет резко очерчивал его скулы и подбородок, отбрасывал широкие тени на лоб, подчеркивал синеватые круги под глазами, которые в последние годы не исчезали с его лица. Тусклый огонь сигареты пурпурной точкой маячил в нескольких дюймах от его лица. Фред выдохнул тяжелый пахучий дым, словно пытаясь и сам вместе с ним раствориться в воздухе вокруг, забыть о появлении в его убежище этой невозможной девчонки, вот только она сама не желала продолжать молчание.
— Не знала, что ты куришь… — она повернулась спиной к парапету, опираясь о него, чувствуя, как холодит лопатки сквозь тонкую блузку ветер.
— Не знал, что ты не ушла в город вместе с Джорджем и остальными, — он бросил на нее быстрый взгляд, словно оценивая, и тут же отвернулся, словно снова ища что-то в череде горящих жизней, которые спешили куда-то в водовороте Нью-Йорка.
— Фред, — она и сама не знала, что собиралась сказать. Хотела возразить, сказать, что он не прав, только и сама не знала, что именно хотела привести как аргумент. Замолчала. Огонек сигареты в тонких и длинных пальцах юноши медленно полз к фильтру.
Он молчал, докуривая. Хотя на небе почти не было облаков, Гермиона все равно не смогла найти взглядом хотя бы одну звездочку. Скрытые от посторонних взглядов полумраком и доброй сотней футов, они недвижно замерли, глядя кто куда: он — вдаль, она — на него. Бинт, еще не снятый после выписки из Мунго на прошлой неделе, едва заметно шел через его грудь, заставляя ткань рубашки на плече топорщиться.
Окурок полетел вниз, растворяясь в бесконечной неустанной суете бессонного города. Фред щелкнул зажигалкой, поджигая новую сигарету.
— Фред… — она снова оборвала сама себя, не зная, что сказать ему. Он повернул голову, глядя на нее, и его голубые глаза блеснули в темноте, тоскливо разглядывая болезненно бледное лицо девушки. Она тоже еще не оправилась после полученных в Битве за Хогвартс ранений.
— Не нужно пытаться разговорить и развеселить меня, Грейнджер. Я не Рон и не Гарри, я могу сам справиться со своими проблемами, — Уизли устало прикрыл глаза, делая очередную затяжку и снова открывая их, выдывая.
— Я знаю, — Гермиона осторожно обхватила правой ладонью свой левый локоть, даже сквозь ткань блузки чувствуя жесткую корочку ссадины. Тогда, отбивая сотни непростительных и закрывая собой выход к лестницам верхних этажей, она сама не заметила, как свезла себе все руки, и обратила на это внимание только тогда, когда увидела, что оставляет кровавые разводы на одежде бессознательного Фреда. Тогда она плакала от радости, понимая, что это не его кровь.
— Послушай, — голос парня звучал отстраненно, словно это говорил через силу, — ты спасла мне жизнь, и я никогда этого не забуду, вот только я не буду в качестве благодарности открывать перед тобой душу. Уж прости, — он передернул плечами, и его губы исказила мимолетная тонкая полуухмылка. Обреченная.
— Почему? — сигарета остановилась на полпути к бледным губам Фреда, будто бы переспрашивая, что сказала бывшая староста Гриффиндора.
— Почему?.. — эхом переспросил он.
Странно было им находиться вот так вот на полупустой крыше небоскреба, где на верхних, скрытых от магглов магией этажах, находился отель, приютивший несколько десятков героев Англии, прибывших в Америку в составе дипломатической миссии. Странно было молчать в тишине наедине друг с другом, не выхватывая палочки, не обмениваясь ядовитыми замечаниями, острыми шутками, которые всегда балансировали на грани. Кажется, они никогда не могли спокойно находиться в обществе друг друга. Но сейчас Фред курил, выдыхая неоновый от света билбордов дым в бесконечную пустоту Нью-Йоркского неба, а Гермиона вглядывалась в этот дым, который причудливыми кольцами поднимался выше и выше. Она знала, что им было нужно поговорить. Она не представляла, как начать разговор с ним.
Почти четыре года они были друг для друга никем: они ежедневно встречались в коридорах и залах, они сидели в нескольких метрах друг от друга во время завтрака, они смеялись над шутками своих друзей, эхом подхватывая звук чужого голоса, однако они никогда не смотрели друг на друга. Друг для друга их просто не существовало.
Все изменилось за неделю до окончания Фредом шестого курса.
Мало кто верил Гарри, что Волан-де-Морт действительно вернулся. По Хогвартсу и общежитию Шармбатона ползли мерзкие слушки о лгуне, который пытается оправдать собственное непреднамеренное убийство соперника возвращением Темного Лорда, и, пожалуй, корабль Дурмстранга был единственным местом, где Гарри Поттеру официально верили. Причиной этого было слово Виктора Крама, однако даже оно не могло уберечь гриффиндорца от косых взглядов и перешептываний за спиной. Гермиона и Рон всегда были подле него, готовые в любое мгновение броситься без всякой магии на того, кто посмеет сказать их другу в лицо то, что все говорили вполголоса за спиной. Неудачная шутка Джорджа обернулась для него дорого. Он скорчил рожу, хватаясь за сердце, якобы убитый Гарри, намекая и на убийство Диггори, однако действительно упал, потому что взбешенная Грейнджер без предупреждения пальнула в него целой серией заклинаний. Фред коротко вскрикнул, и все завертелось. Пунцовая от ярости девушка тяжело дышала, удерживаемая Роном, Невиллом и Симусом. Потом, уже вечером, когда Уизли был доставлен в Больничное Крыло, а шумиха немного улеглась, Грейнджер тихонько приоткрыла дверь, заходя внутрь. Ей было жгуче стыдно за то, что она так вспылила на шутку парня, который, на самом деле, не имел в виду ничего плохого, просто прикалываясь над слухами, которые и сам считал нелепыми. Он лежал на кушетке, страшно бледный, однако все равно ослепительно улыбнулся, увидев ее. Рыжие волосы казались страшно неуместными в белой больничной обстановке.