— Ни за что не поверишь, кто это сделал! — она выгнула бровь, ожидая продолжения. — Фред! Когда я пришел домой и все рассказал, все начали на меня кричать, а он просто подошел, развернул за плечо и как ударит! И сказал еще, что это за то, что бросил Гарри и оставил тебя одну. Прикинь? Я-то думал, что он терпеть тебя не может, а, оказывается…
Гермиона дальше не слушала. Фред Уизли молчаливым укором ее лжи смотрел прямо ей в душу из фиолетового фингала под глазом Рона.
Он отвернулся, когда она искала его взгляда в Выручай-комнате. В небольшом помещении толпились десятки студентов, готовых отдать жизнь за свою школу и будущее тех, кто придет после них, и Гермиона тряхнула головой, выбрасывая из нее Фреда Уизли с его смехом, юмором на грани фола, самоотверженностью и пронзительными глазами. Приближалась битва, и нужно было думать о другом.
Они столкнулись посреди темного коридора, за секунду до того, как влетел на воздух мост. Она с трудом удержалась на ногах, дезориентированная бешеной гонкой, оглушительным взрывом и запахом крови, и парень схватил ее за предплечья, помогая устоять. Его рубашка была порвана в нескольких местах, от него несло порохом.
— Ты бы видела, как Филч забрасывает этих козлов нашими бомбами и взрыв-хлопушками! — Фред расхохотался, и, действительно, сквозь шум битвы Гермиона отчетливо рассышала ругательства завхоза, который требовал, чтобы Пожиратели немедленно убирались прочь, иначе им будет плохо. — Миссис Норрис выцарапала глаза двум оборотням, которые пришли за Сивым, представляешь? Знал бы в школе, что она так может, был бы паинькой!
— Нет, не был бы! — Грейнджер запрокинула голову, стараясь перекричать приближающийся шум — это Плакса Миртл шла в психологическую атаку на противника. — Где Джордж?
Взгляд Фреда помертвел, только губы продолжали улыбаться. Он отступил назад, и его руки плетями повисли вдоль тела, словно он не был в силах их поднять:
— С Кингсли, кажется. А… где Ронни и Гарри? — кажется, этот вопрос был задан уже просто потому, что нужно было что-то спросить. Уизли снова отвел глаза.
— Гарри и Полумна отправились искать диадему, а Рон и Падма под школой, в Тайной Комнате.
— Малыш Ронни и Патил? — Фред дернул уголком губ в улыбке и Гермиона радостно подхватила эту мимолетную эмоцию, сама расплываясь в улыбке.
— Да! Представь, оказывается, она была в него влюблена два года, но он выбрал Лаванду, и поэтому она отступила. Так глупо, правда? — она попыталась заглянуть ему в лицо, но он отвернулся еще сильнее, поворачиваясь к девушке боком и поднимая палочку.
— Безумно…
И растворился в гуще людей, объятых ненавистью и страхом. Еще раз его долговязая фигура и рыжая макушка мелькнули в водовороте, и он пропал окончательно.
— Фред!.. — на выдохе. Но он уже не слышал.
А потом сердце Гермионы замерло и провалилось, словно его отлили в металле, потому что Лаванда лежала на полу, истекающая кровью, а над ней склонился Сивый. Девушка не знала, что нашло на нее, только с нечеловеческим ревом она бросилась прямо на оборотня, и тот не успел даже поднять голову, как оказался сбит с ног: только в этот момент Грейнджер выхватила палочку, и жуткий монстр упокоился, зайдясь в последний раз в своей жизни в холодном полубезумном хохоте. Браун еще дышала, и Гермиона истошно кричала, удерживая голову соседки на коленях, не давая ей захлебнуться своей кровью, до тех пор, пока какие-то две студентки Пуффендуя не прибежали ей на помощь. Рон нашел подругу подле Большого Зала, ее всю трясло.
— У меня плохое предчувствие, я нигде не могу найти Гарри, — он озабоченно хмурился, магией счищая кровь Лаванды с рук, одежды и лица Гермионы. — Последний раз я его видел, когда мы искали диадему в Выручай-комнате.
— Вы уничтожили ее? — усилием воли Грейнджер заставила себя перестать дрожать и сосредоточиться.
— Да. С помощью клыков этой твари, которая разлагается под школой. Там стоит жуткий смрад, бедная Падма, ее чуть не вырвало! Я… — пальцы Уизли тоже дрожали, словно от тремора.
— Рон, — Гермиона ухватила его лицо в свои ладони, заставляя посмотреть на себя. — Не увиливай. Скажи прямо! Что с Гарри?
В синих глазах юноши заблестели слезы, и внезапно от потянулся вперед, порывисто обнимая гриффиндорку и утыкаясь носом ей куда-то в плечо.
— Я боюсь, что он решит пожертвовать собой ради нас. Я не могу его найти, его нигде нет, я обыскал всю школу! — голос надломился, оборвавшись в высшей точке. Он подавил рыдание и закончил почти шепотом, хотя в этом уже не было необходимости. Гермиона все поняла и сама. — Я боюсь, что он уже ушел к Волан-де-Морту, даже не попрощавшись с нами. А я ведь не смогу без него, Герм, он мой самый лучший друг во всем мире… Лучше бы я, клянусь, лучше бы я… — он плакал, уткнувшись в девичье плечо, обнимая крепко, как умеют только Уизли, а вокруг кипел и взрывался мир, разлетаясь каменной крошкой по коридору, столпами пыли взмывая под потолок.
А когда слезы почти закончились, появился Гарри.
И Золотое Трио вместе, как и всегда, спиной к спине, встало на защиту всего, что они любили и во что верили.
Кажется, уже окончательно замершее сердце умерло еще раз, когда стена медленно, словно в дерьмовом старом фильме, начала падать, накрывая собой Фреда, который смеялся, перекидываясь шутками с Перси. Все, о чем успела подумать в этот миг Гермиона — что это слишком драматично, чтобы быть правдой. Единственное, что она успела в этот момент сделать, это крикнуть отчаянное:
— Левикорпус! — парень, кажется, не успел ничего понять, когда его невидимой рукой внезапно дернули наверх, а через секунду валуны с грохотом запечатали место его несостоявшейся могилы. На секунду он завис под потолком, а затем взрыв в западной части коридора сбил Гермиону с ног, и Фред полетел вниз, ударяясь головой о камни, вокруг которых еще даже не осела пыль. Девушка на коленях подползла к нему, осознавая вдруг, что ослабла до той степени, что не в силах даже перевернуть его, чтобы осмотреть ее на предмет ссадин и ушибов. С трудом она приподняла его голову, взъерошенную, как и обычно, и в этот самый момент от открыл глаза. Трудно сказал, бредил ли он или нет, понимал ли, что делает, вот только его пальцы судорожно уцепились за рукав ее пиджака, словно от этого зависела его жизнь. Губы, покрытые кровью, зашевелились:
— Джордж, — у него не хватало сил, чтобы произнесли фразу целиком, и это слово он произнес на выдохе, так, словно оно значило даже больше, чем все.
— Джордж, — повторила Гермиона, закусывая губу, утирая тыльной стороной ладони слезы. — Найти Джорджа, хорошо, я найду его, я…
— Н-нет, — он покачал головой, обессиленно прикрывая глаза. — Нет, — ему потребовалась еще почти минута, чтобы собраться с силами и снова открыть их. — Гермиона… Прости.