Я поскользнулся, и исполнил бы глиссе и переломал бы кости, врезавшись в шпигат противоположного борта, если бы человек, который бежал позади, не схватил меня за руку и не поднял на лестницу, ведущую на ют. Там он толкнул меня к поручням, убедился, что я держусь, и отступил.
— Сэр, вас едва не унесло. Мистер Тальбот, полагаю?
Он скинул зюйдвестку и тряхнул кудрями — слишком золотыми для мужчины. Ростом он был ниже меня, но это можно сказать почти о каждом! Мимо нас хлестнул поток брызг, а незнакомец улыбнулся мне с удивительным добродушием. Я окинул взглядом голубые глаза, алые губы и румяные щеки, столь нежные, что они, казалось, не испытали на себе суровостей непогоды и избежали прикосновения тропического солнца.
— Благодарю вас за помощь. Сказать по правде, ко мне еще не вернулись силы. Однако я не имею чести…
— Бене, сэр. Лейтенант Бене — с одним «н» и ударением на конце.
Я протянул свободную руку, чтобы обменяться с ним рукопожатием, но он в это время поднял голову, и на лице у него появилось гневное выражение. Бене смотрел куда-то вперед и вверх, на паруса; у него даже глаза засверкали.
— Фрэнсис, ленивый бездельник! Мигом засажу, если слетите со стропа!
Он повернулся ко мне:
— Матросы хуже детей, мистер Тальбот. Там, где вы погибнете по незнанию, они погибнут по небрежности. Позвольте проводить вас до каюты… Нет, что вы, мистер Тальбот, меня вовсе не затруднит!
— Но у вас же дела!
Вместо ответа он опять взглянул вверх.
— Мистер Виллис! Раз уж вас послали на топ, считайте, что вы отвечаете там и за людей, и за работу. Постарайтесь не лишить нас грот-мачты. Ну, мистер Тальбот, — бегом!
К своему удивлению, я обнаружил, что подчиняюсь этому молодому человеку с готовностью, какой не мог добиться от меня даже капитан Андерсон.
Более того, я проскочил через коридор, размышляя о комичности ситуации.
— Виллер, вы свободны. Мистер Бене, прошу садиться.
— Вы, сэр, хвораете. А я телом не болен, но вот насчет души дело обстоит иначе. Печаль наполняет мои паруса. О прелести созданье несравненной, черты твои, бесспорно, совершенны! Я это сотворил, пока стоял полувахту. О, вспомнил, вот так: О прелести созданье несравненной, ты станом и чертами совершенна! Эти строки я выстрадал. Сочинилось целым куском… Печаль своим крылом да не коснется твоей души… «Крыло печали» — довольно удачно, не находите?
Сердце мое сжалось от страшного подозрения.
— Вы с «Алкионы»?
— Откуда же еще — среди этих пустынных вод? Изгнание отныне мой удел… А как вы относитесь к аллитерации? Мы, конечно, еще увидимся, но меня ждут на совещании у мистера Саммерса.
Он живо удалился. Я кликнул Виллера, который, как обычно, торчал неподалеку. Он помог мне снять плащ.
— Вы свободны, Виллер.
Молодой человек с золотыми кудрями и прекрасным лицом, который много недель провел в обществе мисс Чамли! Я испытывал острую тоску, о коей всегда думал, что поэты ее сильно преувеличили.
(11)
Я пришел в себя. Из кают с моей стороны коридора доносился непонятный, постепенно приближающийся звук. В дверь постучали, и обнаружился источник странного звука: плотник, мистер Гиббс, у которого к коленям были привязаны необычные кожаные подушечки.
— Простите, сэр, за беспокойство, но мне нужно проверить обшивку.
— Чего это ради?
Мистер Гиббс поскреб в рыжеватых волосах. На расстоянии в ярд я уловил запах спиртного.
— Дело в том… Простите, сэр, — корпус у нас, говорят, немного разболтался, что вообще-то неудивительно, ведь ему в обед сто лет.
— Да он гуляет, как старый башмак!
Мистеру Гиббсу, казалось, польстила моя осведомленность.
— Именно, сэр. И никак иначе. Ничего страшного, пассажирам беспокоиться не о чем. Удивительно, как это такой джентльмен, как вы, в море без году неделя, а уже разбираетесь, что к чему. Мистер Брокльбанк, когда я у него в каюте смотрел, не больно-то и понял, чего я делаю, но стаканчик мне за труды налил.
Мистер Гиббс сделал паузу, пожирая глазами бутылку бренди. Он опустился на колени и начал извлекать из-под кровати выдвижные ящики, что, учитывая ограниченное пространство, было нелегко.
— Какого черта вы там делаете, Гиббс? Осторожно, мои рубашки.
— Я, сэр, вам оснастку не испачкаю, мне только проверить… так, ага.
— Вы меня не слышите, что ли?
— Мне тут стыки проверить…
Речь его вдруг перешла в вопль. Пятясь, он выполз из-под койки, засунул пальцы в рот и застонал, раскачиваясь из стороны в сторону.