Перед ними появился домик около разрушенной стены, полностью пронизанный камнями. Он выглядел среди остальных как наиболее необитаемый и одинокий — ему досталось больше всего. Алхимик, не колеблясь, свернул в его сторону и скрылся внутри. Кассандра мигом бросилась за ним.
Остановившись перед зданием, она уже собиралась войти, но вдруг ни с того, ни с сего, застыла. Это место… Ох, она думала, что больше никогда сюда не вернётся. Но вот она снова здесь. Кэсс не хотела снова оказываться в той комнате. Не хотела видеть Вэриана ТАМ. Ведь она прекрасно знала, что случилось внутри. Видела последствия своими глазами. Но выбора не было. Сбежавшего нужно поймать и она не ослушается закона из-за чувства вины, гнетущего её душу. Уверенно переступив через порог, она пошла по тёмному коридору к двери в его конце. Дверь была приоткрыта. В комнате определённо кто-то был. Кассандра, глубоко вздохнув, открыла её настежь.
Вэриан стоял у янтаря, в котором был уже так давно заточён его отец, опустив голову. Его руки, сжатые в кулаки, дрожали и Кассандре даже показалось, что он плачет. Вскоре его тело стало содрогаться сильнее, а до ушей фрейлины долетало что-то похожее на всхлипы. И вдруг он обернулся. Он не плакал — это был смех.
Но вовсе не тот милый смешок, который так привыкла слышать Кассандра. Изо рта юноши вырывался холодный, словно лёд, пронзительный смех. Его, когда-то голубые, а теперь цвета пасмурного неба глаза горели ненавистью. Но Кэсс этому не удивлялась. Она теперь прекрасно знала, кто он на самом деле. Знала, что тот Вэриан, который некогда с румянцем на щеках улыбался ей, был лишь прикрытием, ничем большим. Кассандра была полностью убеждена в этом факте. Или просто старалась убедить себя в нём… В любом случае, она нисколько не сомневалась в том, что испытывает к алхимику столько же ненависти и отвращения, сколько и он к ней.
— Что ж, Кэсси… – после довольно-таки длительного и устрашающего смеха вздохнул наконец он. – Похоже, теперь только ты и я…
— Не смей называть меня так, – процедила сквозь зубы Кассандра, доставая из ножен меч.
Тот лишь ухмыльнулся и, под прицелом взгляда Кэсс, подошёл к своему столу, колбы и сосуды на котором уже давно покрылись пылью. Кассандра ожидала, что сейчас он возьмёт какую-нибудь из них и бросит в неё, но он просто взял свою палку с привязанными к ней пробирками и слегка потряс. Зелья внутри засветились ядовитым зелёным светом.
— Я подумал, что тут слегка мрачновато, – с не сулящей ничего доброго улыбкой сказал он, неопределённо окинув взглядом тёмную комнату. – Но я-то уже давно привык к мраку. Так что будем считать, что это для тебя…
Внутри Кэсс стала закипать злость. Он считает её беспомощной? Что ж, посмотрим, кто из них беспомощный, когда к его горлу будет приставлено холодное лезвие меча, который она так старательно затачивала. Кассандра подняла оружие вверх и с яростью набросилась с ним на врага, который продолжал, уверенно улыбаясь, смотреть на неё.
Вэриан очень легко отразил атаку своей палкой и отскочил назад. Он улыбнулся ещё шире, только теперь в его улыбке была насмешка.
— Ты правда этого хочешь, Кэсси? – спросил он, ловко уворачиваясь от лезвия. – Тебе правда нужна эта скучная, утомительная драка?
Кассандра от негодования набросилась на него и в этот раз прижала к стенке, как-то уж чересчур близко поднеся к его еле закрытой воротником шее меч. Она яростно взглянула на него, а тот лишь обескураженно окинул взглядом висящую прямо над ними полку, которую его отец, к слову, не очень-то хорошо закрепил. Полка покачнулась, а куча тяжёлых сосудов на ней задрожали.
— Да, нужна! – наконец ответила она, так усердно сжимая зубы, что можно было услышать, как они скрипят. – Ведь только так я смогу заставить тебя перестать разговаривать со мной таким тоном, только так я смогу заставить тебя замолчать и только так я смогу отобрать у тебя право называть меня «Кэсси»! Я отберу у тебя это право вместе с жизнью и не буду себя корить за это!
Она посмотрела Вэриану прямо в глаза и с удивлением заметила, что они уже не горели яростью так, как раньше. В них была растерянность и серьёзность, а его зрачки всё чаще сменяли своё положение, бегая то в сторону висящей практически на одном гвозде полки, то к её лицу.
Веса всех этих колб и мензурок хватило бы, чтобы наградить человека нехилым сотрясением (а то и вовсе пробить череп) и алхимик понимал, что сейчас все его детища, над которыми он так долго и упорно трудился, упадут прямо на них. Наконец он глубоко вздохнул и тихо выговорил:
— Я тебя ненавижу, Кэсси, но не настолько. – С этими словами он резко оттолкнул фрейлину и тотчас всё содержимое полки рухнуло прямо на него. За полкой упал и стол, высыпав всё оборудование, что стояло на нём, прямо на голову его хозяину.
Послышался душераздирающий звон разбитого стекла, всплески разного цвета жидкостей и стук металла о дерево. Вэриан в прямом смысле этого слова погрузился в свою работу с головой. Все его творения пролились на его затылок и на всё остальное в радиусе пары метров.
Кассандра ошеломлённо смотрела на всю эту груду дерева и стекла, пока до её мозга доходило, что же всё-таки произошло. Он… спас её? Но зачем? Зачем он это сделал? Он ведь… ненавидит её! Правильно?.. Это ведь так? Он сам это подтвердил! Почему же он предпочёл её жизнь своей? Разве ненависть не предполагает абсолютно обратное? Разве то, что он её ненавидит не означает, что он должен больше всего в жизни желать её смерти? Разве не так?..
Но её раздумья прервал скрип двери. Рапунцель и Юджин ворвались в комнату, настороженно оглядываясь. Судя по тому времени, которое их не было, можно было предположить, что эта парочка ещё успела сходить за мороженым, прежде, чем примчатся со всех ног на помощь подруге.
— Кэсс, ты как? – сразу воскликнула принцесса, подойдя к фрейлине. – Вэриан тебя не ранил? Куда он делся? Ты уже поймала его?
Но, увидев каким траурным взглядом на неё смотрит Кассандра, она оглядела комнату в поисках алхимика. Её взгляд остановился на горе из янтаря, пробуждая в голове неприятные воспоминания. Она, вновь посмотрев на подругу, спросила уже более серьёзно и взволнованно:
— Кэсс, где Вэриан?
Та ничего не ответила, а лишь бросилась к груде теперь уже разного рода мусора, который некогда был гениальными изобретениями алхимика. Она стала отчаянно разгребать осколки стекла и деревянные щепки, стараясь найти в этой куче копну чёрных волос, принадлежащих одному старому другу, которого она потеряла.
— Помогите мне! – крикнула фрейлина, разбрасывая по всей комнате то, что не было похоже на голубую хлопковую рубашку или странной формы очки.
Рапунцель и Фицерберт удивлённо переглянулись, но всё же побежали на помощь.
И вот, убрав очередной кусок древесины с пути, Кассандра вдруг заметила клочок чёрных волос с небольшой прядкой цвета морской волны. Она мигом разгребла всё вокруг и её взору предстало лицо алхимика. Его глаза были плотно закрыты, а каждый сантиметр тонкой веснушчатой кожи покрыт разного рода и размера порезами, и синяками. Вэриан лежал под всей этой кучей, словно на своей кровати и выглядел абсолютно безмятежно, словно спал.
Сердце девушки неистово застучало, вероятно, намереваясь вырваться наружу. Кассандра одним рывком вытащила парня из его ложа и припала к его груди, желая убедиться, что не держит в руках бездыханное тело. Стоило ей услышать несколько ударов и тяжёлых вздохов, как она радостно повернулась к друзьям, которые с ужасом наблюдали за происходящим.
— Всё в порядке, – улыбаясь, проговорила она. – Он дышит.
*
Темнота. Совсем ничего не видно. Такое впечатление, что он вдруг каким-то образом ослеп. Откуда-то доносились странные звуки, похожие на голоса — он их хорошо слышал, но не мог разобрать. Казалось, что люди, ведущие разговор, находились где-то далеко, словно за толстой стеной.
Он вдруг осознал, что не может понять, кто он такой, что это за мрачное, непроглядное место и чьи голоса звучат вдалеке. Он даже не мог вспомнить собственного имени. Это довольно-таки странно. Люди ведь зачастую помнят свои имена, разве не так?