— У тебя нет причин верить мне, это так, – признала Кэсс, смотря прямо в лицо алхимика. – Но у меня есть причина.
Пара слезинок, которые парню не хватило сил сдержать, всё же скатились по веснушчатому лицу, и умоляющий взгляд вновь заставил “каменное” сердце девушки болезненно сжаться.
— Потому что я действительно люблю тебя. – Она неспеша сжала его тонкую ладонь, почувствовав как вздрогнула рука мальчика. – И все мои чувства не были ложью.
Вэриан, наконец, поднял голову и изумленно вгляделся в её лицо. В его взгляде выражалось недоверие.
— Если это правда так, – проговорил он, с едва заметным вызовом смотря в глаза фрейлине, – почему же ты не рассказала мне обо всём с самого начала? Почему просто дала мне влюбиться в тебя, как глупому дурачку? – В этот раз алхимик уже не пытался скрыть или сдержать подступающие слезы. Теперь тонкие ручейки без каких-либо препятствий катились по его щекам, разрезая тонкий подбородок.
Кассандра, хоть и знала, что он задаст этот вопрос, хоть у неё уже был готов ответ, всё равно не смогла избежать того неприятного чувства, что внезапно скрутило её живот, стоило ей услышать эту четкую ноту отчаяния в юном сломанном голосе.
— По той же причине, по которой ты не рассказал мне о своих снах, – пытаясь контролировать свой голос, ответила Кэсс, не без усилий смотря в серые глаза. – Я хотела уберечь тебя. – Тут она всё же не выдержала и отвела взгляд, ведь понимала, что её слова — не оправдание её отвратительному поступку. – Хотела настолько сильно, что была готова на всё, лишь бы ты остался со мной. Даже на ложь. Я лгала тебе, боясь, что если скажу правду, то потеряю тебя навсегда. Это уже случилось однажды. Я не хотела этого снова…
Кэсс почувствовала, что её голос неумолимо дрожит и с каждым сказанным словом становится всё тише, а в горле застревает комок, не дающий нормально вздохнуть. Пытаясь справится с собственными чувствами, всё сильнее давящими на неё, она не заметила, как мальчик аккуратно сжал её руку, теперь взволнованно смотря на неё.
— Просто… Я в-ведь… – пыталась продолжить девушка, не в силах связать и двух слов. – Сначала я н-ничего не сказала тебе, потому что не хотела проблем с опасным преступником, с к-которым пришлось бы сражаться… – Кассандра изо всех сил старалась овладеть своим голосом, но чем больше попыток предпринимала, тем лучше понимала, что это бесполезно. – А п-потом ты стал таким похожим на себя… На прежнего себя… И я поняла, ч-что просто хочу, чтобы всё было к-как раньше… Чтобы ты снова был с-собой…
Фрейлина осознала, что ещё чуть-чуть и она сама погрузится в эту темную бездну страхов и страданий, в которой уже долгое время пребывал сидящий рядом с ней алхимик. Но стоило ей вновь заглянуть в его разбитые, пустые, серые глаза, как в ней вдруг появилось довольно сильное чувство ответственности, что преследовало её последние несколько недель, не отставая ни на шаг. Чувство ответственности за него, за его счастье, за чистую голубизну этих глаз. Она поняла, что ему нужна помощь здесь и сейчас, и что никто, кроме неё, не может ему её оказать. А потому именно ей необходимо взять свою волю в кулаки и протянуть руку помощи тому, кто в ней нуждался больше всего.
Глубоко вздохнув и вытерев длинным рукавом мокрые ресницы, Кэсс продолжила:
— Тогда я снова представила ту жизнь без тебя и поняла, что она совершенно невыносима. Словно в твою холодную и серую жизнь внезапно врывается теплый огонек, согревает и освещает всё, а потом бесследно пропадает, и всё становится ещё холоднее и темнее. – Придворная дама нащупала вторую ладонь Вэриана и слегка подрагивающей рукой сжала её. – А ты осознаешь, что после того, как узнал, каково это, испытывать на себе его жар, больше не сможешь существовать без него в этом кромешном одиночестве. – Кассандра взглянула на алхимика измученным взглядом и с едва заметной, полной горечи и какой-то иронии, улыбкой тихо сказала:
— Я думаю, ты понимаешь, о чём я, не правда-ли?
Мальчик лишь коротко кивнул, не сводя с девушки сосредоточенного взгляда своих больших глаз, в которых раньше можно было легко прочитать столько всего. Но сейчас в них одновременно не было ничего и было настолько много, что в этом бесконечном хаосе нельзя было разобрать ни единой мысли, ни единой эмоции. Фрейлина подумала о том, что ей стоит попрощаться с убеждением, что она может спокойно прочитать Вэриана, как написанную красивым почерком книгу. Ведь, скорее всего, она уже никогда не сможет проделать этот трюк — слишком много в этом взгляде непонятных и трудно объяснимых для неё вещей.
— Ты ведь был единственным, кто вызывал во мне такие чувства, – продолжила брюнетка, не переставая горько улыбаться, но в её тоне чувствовалась нотка похвалы и благодарности. – Единственным, кто по-настоящему мне необходим. Среди сотен чужих людей, которых я не подпускала к себе, ты стал единственным, кто так невзначай пробрался к самому сердцу, и я искренне восхищаюсь этим. Ты был тем, перед кем я не смогла устоять с самого начала. – Теперь Кэсс смотрела на него с нежностью, как это было раньше, говоря всё тише и тише, чем словно придавая этим словам ещё большей значимости. – Тем, кого я неосознанно ждала…
Кассандра ожидала ответа после таких по-настоящему искренних слов со своей стороны, но алхимик молчал. Сперва он просто смотрел на неё, пока по его щеке катилась очередная одинокая слеза, но потом опустил голову, пустым взглядом упираясь в пол. Одна его рука продолжала судорожно сжимать ладонь девушки, пока та выжидающе и слегка обеспокоенно смотрела на него.
— Поверить не могу, – тихо проговорил Вэриан, слегка прикрыв серые глаза, – что мы делали столько ужасных вещей ради собственных чувств… – Он тихо вздохнул и устало положил свою голову на плечо фрейлины, продолжая бесцельно глядеть в пустоту. – Я ни в чем не виню тебя, – сказал мальчик, ближе прижимаясь к Кэсс, на что та ответила, обхватив одной рукой его тонкие плечи, – но я не уверен, что смогу простить себя…
Кассандра мягко оторвала алхимика от себя, взяла вторую его ладонь в свою и крепко сжала, словно говоря, что никогда не отпустит его. Мальчик же взглянул на неё с детским недоумением, а она впервые смотрела на него не как на четырнадцатилетнего ребенка, а как на настоящего, опытного взрослого. Человека, который был старше неё во многих смыслах.
Девушка аккуратно взяла Вэриана за подбородок и подняла его лицо на себя, вновь по привычке считая каждую веснушку на его щеках.
— Мы больше не допустим прежних ошибок, – твердо и уверенно сказала она, ещё крепче сжимая его руку. – Что скажешь, если мы дадим себе третий шанс?
Мальчик отвел взгляд в сторону явно в раздумьях. Но вдруг, словно вспомнив что-то, его зрачки переметнулись на грудной карман собственного фартука, а рука потянулась к тому месту, где обычно находится сердце, и произвела пару движений, словно нащупывая что-то. После алхимик залез в карман и медленно вытащил оттуда то самое маленькое и блестящее нечто, что так старательно прятал от девушки долгое время. Он, словно не веря своим глазам, смотрел на маленький фиолетовый камушек, рожденный на свет из его нескончаемого труда и стараний всего несколько дней назад. После Вэриан вынул из кармана штанов заранее приготовленную цепочку, украшенную бусинками из прошлого ожерелья, которые он, кстати говоря, собрал ночью сразу после происшествия с его “пылесосом”, опасаясь, что какая-нибудь чистолюбивая придворная дама избавиться от них быстрее, чем он успеет что-то предпринять. Прикрепив камень к цепочке, алхимик лишь слегка ухмыльнулся:
— Третий шанс, да? – Кассандра с легким то-ли непониманием, то-ли потрясением взглянула на него, а тот лишь приподнялся на коленях и надел на её шею новоявленный Кассандриум, что теперь казался даже прекраснее, чем прежний. – Тогда это будет нашим новым началом, – сказал Вэриан и легко-легко, но так искренне, как никогда прежде, улыбнулся.
И, возможно, Кэсс показалось, но его глаза на секунду блестнули той самой чистой, родной голубизной.