— Конечно. Ты забыл, сколько мне лет?
— Двенадцать, — уверенно сказал он.
— Иди ты... — отмахнулся я и закрыл глаза.
...Почти сразу утих плеск воды, и смолкли крики мальчишек на недалеком островке. И шорох листьев. И откуда-то из темной дали донеслось пять ясных тактов трубы, пять чистых нот. Я узнал их сразу.
Это был сигнал Далеких Горнистов.
Я внутренне вздрогнул и стал ждать. Но сигнал не повторился. Это был просто толчок памяти.
«Нет, хватит. Хватит думать об этом», — сказал я себе. И разомкнул ресницы. Сразу вернулось летнее утро с его привычным шумом и редкими облаками над головой.
Растущий у самой воды тополь протянул над плотиком длинную могучую ветвь. Ухватившись за ветвь, надо мной висел Володька. И хитро поглядывал. Его пятки угрожающе шевелились в полуметре от моего живота.
— Без шуточек, — предупредил я.
Володька засмеялся и заболтал тощими ногами. Кожа на его груди сильно натянулась, и сквозь нее отчетливо проступили тоненькие ребра. Казалось, проведи по ним костяшками пальцев — и Володька зазвучит как ксилофон.
— Не дитя, а шведская стенка, — сказал я. — Не кормят тебя дома, что ли?
— А-га... — неопределенно отозвался Володька. По-обезьяньи перебирая руками, он добрался почти до конца ветви и разжал пальцы.
Все брызги, которые поднял этот пират, хлопнувшись о воду рядом с плотиком, посыпались на меня! Я заорал и ползком перебрался на другой край.
— Не будешь обзываться дитем, — сказал Володька.
— Хулиган, — заявил я.
«Хулиган» радостно захихикал, потом примирительно сказал:
— Ладно, грейся. Я пока на остров к ребятам сплаваю.
— Валяй, — согласился я.
Глубина на пути до острова была Володьке не больше, чем по плечи, и я за него не боялся. Я опять вытянулся и закрыл глаза. Солнце стояло уже высоко и грело ощутимо. Я подумал, что буду долго-долго лежать так и не стану шевелиться. И, кажется, задремал.
...Кто-то ступил на плотик. Он качнулся, захлюпала вода. Кто-то легко подошел ко мне и стал рядом. Я лениво повернул голову. Я был уверен, что увижу мокрые коричневые Володькины ноги с прилипшими нитками водорослей. Но на плотике был не Володька. Я увидел ноги, обтянутые не то черной кожей, не то клеенкой. К одной был пристегнут ремнями широкий нож — в плоском, тоже черном чехле и с костяной узорной рукоятью.
Кто это? Аквалангист? В нашем-то мелководном пруду?
Я поднял глаза.
Надо мной, одетый в странный кожаный костюм с рыцарским налокотником на левой руке, стоял Валерка.
4
Я сразу понял, что это он. Не кто-то очень похожий на него, а именно он — Валерка, которого не было на свете. Которого я лишь однажды видел в странном сне про сказку в городе Северо-Подольске (которого тоже не было).
До сих пор я очень смутно помнил его лицо, но сейчас узнал моментально: его темную косую челку над беспокойными бровями, его зеленовато-карие глаза — внимательные и почему-то слегка виноватые; и коричневую родинку на остром подбородке.
— Это ты... — шепотом сказал я.
Он склонил голову и ответил медленно, вполголоса:
— Мне больше не к кому было прийти. Не сердись, что я помешал.
«Помешал»! Боже мой... Радость и тревога поднялись во мне одной крутой волной. Радость — что он здесь. Тревога — что этот сон может оказаться коротким, мимолетным. Я торопливо оглянулся. Все было, как прежде. Та же ветка над плотиком, то же клочковатое облако в вышине, тот же синий заколоченный киоск на берегу. Вон Володькина одежда на траве, а вон, на острове, среди мальчишек сам Володька — словно оранжевая бабочка, мелькают в кустах его плавки.
Это, кажется, прочный сон, очень похожий на явь. Наверно, сказка будет долгой. Я потрогал подбородок и глянул на свои ноги — может быть, я опять стал мальчишкой, как в первом сне? Нет, я по-прежнему длинный небритый дядька... А Валерка здесь!
Я посмотрел на Валерку. Я понимал, что он пришел не просто так.
Глядя все так же — внимательно и чуть виновато,— он проговорил:
— Только ты можешь помочь.
— Я готов, — быстро сказал я и вскочил. Плотик закачался, Валерка переступил, чтобы не упасть, улыбнулся и взглянул на меня снизу вверх.
Раньше мы были одного роста, а сейчас Валерка не доставал мне до плеча. Но я вовсе не чувствовал себя старшим. Наоборот, мне было неловко за свой рост и возраст. Но наплевать, не это главное. Главное, что он пришел!
Пять высоких нот сигнала опять прозвучали во мне.
— Как помочь тебе? Что случилось?
Он вздохнул, пошевелил ногой, поправил пристегнутый нож и снова вскинул на меня глаза.
— Ты хорошо владеешь шпагой?
У меня холодок пробежал по спине.