Когда мне стало казаться, что мы провели в этом коридоре полжизни, он уперся в стену из очень крупных и неровных кирпичей. Здесь было попросторнее, и горела лампочка поярче.
В стене был узкий неровный пролом.
— Почти пришли, — прошептал Валерка.— Сейчас пролезем — и все.
— Мне не пролезть, — уверенно сказал я.
Дыра выглядела слишком маленькой.
Валерка улыбнулся:
— Пролезешь.
И вдруг я понял, что он прав. Лаз в стене был в самую пору для моих мальчишечьих плеч!
Я снова стал мальчишкой! Словно и не кончался тот странный сон про лунный дом в Северо-Подольске и про часы с деревянными рыцарями.
Снова были на мне легонькие разношенные кеды, выцветшие до белизны шортики, слегка распоротые у кармана, и рубашка, в серо-зеленую клетку. Старенькая мальчишечья рубашка с висящей на нитке пуговкой у ворота и закатанными по локоть рукавами.
Я пишу об этом долго, а радостное сознание, что мне в самом деле двенадцать лет, пришло тогда в одну секунду. Я глубоко вздохнул и засмеялся. Во всем теле была упругая легкость.
Валерка нетерпеливо смотрел на меня — уже не снизу вверх: мы опять были одного роста.
— Лезь за мной, — сказал он. Это был не приказ, а торопливая просьба.
Он легко нырнул в пролом, звякнув о кирпичи налокотником. Я сразу сунулся за ним. В нос ударил едкий запах влажной извести, щербатый кирпичный край оцарапал ногу.
Я увидел, что Валерка прыгнул глубоко вниз: пол в комнате, куда он попал, был гораздо ниже, чем пол в коридоре.
Это была круглая комната без окон. На ржавом крюке висел железный фонарь с тремя свечами, довольно яркий. Его лучи высвечивали на полу щербатые каменные плиты. Валерка стоял внизу и протягивал ладони.
— Спускайся!
Он подхватил меня, не дал упасть на камни, когда я вывалился из лаза.
Я отряхнул с коленей и живота кирпичные крошки и осмотрелся.
— Где мы?
— В башне...
Потолок с могучими балками смутно проступал в сумраке. Стены я разглядел лучше. Они были сложены из крупных старинных кирпичей вперемешку с каменными брусьями. У стен в беспорядке валялись медные и стальные нагрудники, наколенники, наплечники, глухие каски с широкими полями и прорезями для глаз. Старые, с пятнами ржавчины. А среди них лежали узкие мечи, сабли, шпаги.
— Выбирай, — сказал Валерка.
Я перебрал несколько клинков и взял четырехгранную рапиру с простой костяной рукоятью. Рукоять удобно легла в пальцы, а большой круглый щиток с ободком и мелкими ямками хорошо закрывал руку. Светлый клинок был похож на громадную иглу. Однако на конце он был плоским, и оказалось, что края отточены. В случае чего можно не только нанести колющий удар, но и рубануть.
— Я готов, — сказал я и удивился звонкости своего голоса.
— А это? — Валерка кивнул на панцири и наколенники. — Ничего не возьмешь?
Таким легким, таким подвижным было мое мальчишечье тело! А это железо, наверно, тяжелое и холодное. Я передернул плечами.
— Обязательно?
Валерка улыбнулся.
— Да нет. Тебе, пожалуй, не обязательно... А вот это нужно. — Он вытащил из-под железной рухляди кожаную перевязь с большой пряжкой и медными клепками по краям. Надел мне через плечо, ловко подогнал пряжку. Потом в кольцо на ремне сунул рапиру. Ее рукоять закачалась у моего бедра.
— Вот и все, — сказал Валерка.
Я увидел себя как бы со стороны: обыкновенный пацан — и с мушкетерским оружием на боку.
— А ничего, что я... такой? Не будут на меня обращать внимания?
— Ты такой, как надо, — откликнулся Валерка.— Слушай... А ты твердо решил? Ты не передумал?
— Что?
— Идти со мной?
— Ну что ты говоришь, — упрекнул я.
Он взял меня за руку.
6
Я понимал, что могу оказаться в совсем незнакомом месте: может быть, удивительном и сказочном. И только про одно я знал точно: сейчас на улице день, светит солнце, и мы выйдем под это солнце из какого-нибудь подвала или погреба. Ведь спортзал и коридор были на первом этаже, а пол в башне — еще ниже.
Валерка уперся в тяжелую дверь ладонями. Навстречу нам хлынул теплый запах незнакомых трав и лунный свет.
Я замер на секунду и засмеялся. Мы оказались на железном балконе — он опоясывал башню высоко над землей. Вернее, над травой. Свет луны был потрясающе яркий, и в его лучах до самого горизонта колыхалась под мягким ветром, катила пологие волны серебристо-голубая трава.
Я вцепился в ржавые перила. Вот она, Валеркина страна! Его мир, его планета.
А может быть, это и правда другая планета?
Ночь была похожа на день, если смотришь сквозь голубое стекло. Я взглянул на луну. Наша ли это луна с привычным, почти человеческим «лицом»? Но хотя чистым было небо, яркий диск оказался слегка размытым, словно окутанным светящимся туманом. Я не различил на нем знакомых пятен.