— Сиди, сиди,— торопливо сказал Мальчик.— Я же не сахарный… А где ты научился так говорить?
— П-понемножку. Я вылезал на берег и смотрел, как играют мальчики. И слушал. Я часто на них смотрел, когда мне было гр-рустно…
— А почему тебе было грустно? — осторожно спросил Мальчик.
— Н-ну… Это бывает. Я тебе потом р-расскажу… Если мы по-др-ружимся,—сказал Чип. И добавил совсем тихо: — Если ты хочешь.
— Конечно, хочу! — сказал Мальчик.
И они правда подружились. Им было хорошо вдвоем.
Они вместе купались. Они скакали наперегонки по дамбе, и надо сказать, что Мальчик не всегда оказывался впереди. Он, когда прыгал, опасался свалиться в воду, а Чип ничего не боялся и летал, как зеленая пуля.
Но особенно любили они разговаривать. Начиналось это так: Чип усаживался на колене у Мальчика и вежливо говорил:
— Можно, я задам вопр-рос?
Он задавал разные «вопр-росы». И, приоткрыв широкий рот, слушал рассказы про города, про человечью жизнь, про хоккей, про марки, про кино «Неуловимые мстители» и сложную науку арифметику.
Один раз он спросил:
— Ты очень удивился, что я говор-рящий?
— Да нет, не очень,— сказал Мальчик.— Бывают ведь говорящие птицы. Скворцы, галки, попугаи. Почему же лягушонок не может? Я удивился знаешь когда? Когда увидел, что ты умный. Попугай, например, может целую речь сказать, а все равно дурак. А ты прямо как человек.
— Пр-равда? — обрадовался Чип.
— Конечно… Наверно, в воде звери умней, чем на суше, получаются. Я читал про дельфинов, которые даже с учеными разговаривают.
Чип осторожно спросил:
— А про говорящих лягушек ты не читал?
— Ну, про лягушек только так… Про царевну-лягушку, про всяких принцев, которые сперва лягушатами были… Про лягушку-путешественницу…
Чип вздохнул, надув брюшко:
— Это мы пр-роходили… Принцы и царевны. Они потом пр-ревращались в человеков. Это хорошо, но это сказки.
— Проходили? — удивился Мальчик.— У вас есть школа?
— А как же! Надо же учиться, как себя вести. Чтобы тебя не слопала щука или не унесла чайка. А еще есть класс хорового пения, только я туда не хожу…
Он помолчал и вдруг добавил:
— А лягушка-путешественница— дур-ра.
Мальчик не спорил. Ему почему-то стало жаль Чипа.
— Зачем она разор-ралась, когда утки несли ее по воздуху? — сердито спросил Чип.— Сама виновата, что свалилась в болото. Я бы ни за что не кр-рикнул, хоть и говорящий.
Чип еще помолчал и добавил голосом первоклассника, который долго плакал и наконец успокоился:
— Ведь она могла попасть в Южные моря…
Мальчик почувствовал, как часто бьется крошечное сердечко лягушонка.
— А тебе хочется в Южные моря? — не то спросил, не то просто сказал он Чипу.
Чип снова вздохнул.
— Там Аф-р-рика,— шепотом проговорил он.— Там пр-ри-ключения. Кор-ралловые острова. И там тепло. Там не надо спать зимой. У нас все лягушки спят зимой, а я не люблю. Мне даже во сне холодно, хотя я и пр-риспосаб-ливаюсь.
— У тебя, Чип, слишком горячая, не лягушачья кровь,— задумчиво сказал Мальчик.
СЧИТАЛКА
Они сидели допоздна. Яркая звезда — та самая, что загоралась раньше других,— уже давно светила над мачтами.
Мальчик любил эту Звезду и знал ее певучее название. Он слышал где-то, что у каждого моряка должна быть своя звезда, и выбрал себе эту. Она была теплая и ясная, как маленькое солнышко.
Оказалось, что Чип тоже любит ее.
— Когда я смотрю на эту Звезду, я совсем забываю, что я лягушонок,— сказал однажды Чип.— Мне кажется, что ничего не надо бояться. Мне даже кажется, что я увижу Южные моря, если очень захочу… А потом, когда Звезды нет, я сразу вспоминаю, что я маленький смешной Чип,— закончил он и коротко вздохнул несколько раз подряд.
— Но ты совсем не смешной! — возразил Мальчик.— Ты красивый. Ловкий такой и быстрый. И ты смелый. Ну, маленький, конечно… А что здесь такого? Вот бегемот, например, большой, а какой от этого толк? Лежит в своем болоте или в реке и хрюкает, как свинья, от удовольствия. И ничего ему не хочется.
— А чего же ему хотеть? — удивился Чип.— Он и так живет в Африке, где пальмы, джунгли, львы и приключения.
— Ну какие там приключения у бегемота! Ему лишь бы брюхо набить. А пальмы для него все равно что для нас эти тополя на берегу.
— А ему… не хочется увидать эти тополя? — недоверчиво спросил Чип.— Ведь нам-то очень надо увидеть пальмы.
— Нет. Ему только хочется быть сытым. Вот и все.
— Такой большой и такой дурак,— сказал Чип с грустным недоумением.
— А ты думал, среди больших не бывает дураков?
Чип не ответил. Он опять неподвижно смотрел на
Звезду, и она отражалась в его глазах золотыми точками.
Эта Звезда была громадным огнедышащим шаром, чужим неизученным солнцем, которое висело в далекой от нашего Солнца черной пустоте. Может быть, вокруг этого ослепительного шара летали голубые и зеленые свои шарики-планеты. И, может быть, на них жили и мечтали о дальних морях свои Мальчики и лягушата. И жили бегемоты. Но это ничего не значило. Здесь, на Земле, дальняя Звезда была нужна двум друзьям и потому принадлежала им.
— Когда я сделаюсь капитаном,— сказал Мальчик,— я попрошу, чтобы мой корабль назвали так же, как эту Звезду.
Чип снова сидел неподвижно. Только смотрел уже не на Звезду, а просто так.
— Что же ты молчишь?— с легкой тревогой спросил Мальчик.— Я с тобой говорю, а ты не отвечаешь. Будто и не говорящий.
— Потому что мне грустно,— сказал Чип.— Ты станешь капитаном, и тебе хорошо. А я превращусь в обыкновенную большую лягушку.
— И ничего подобного! — решительно возразил Мальчик и так бултыхнул в воде ногами, что старый полосатый сплетник Пантелей Осьминогович, который подслушивал разговор, тут же скончался от разрыва плавательного пузыря, и всплыл кверху брюхом. Его немедленно унесла чайка.
— Ничего подобного!— повторил Мальчик.— Говорящий лягушонок не может превратиться в обыкновенную лягушку. Так не бывает! И, кроме того, я тебя не брошу. Как только я стану капитаном (или сначала даже самым младшим моряком), я возьму тебя в плавание.
Чип подскочил, как зеленая пробка, и шлепнулся животом.
— Как? — спросил он, и от удивления у него получилось: «Квак?»
— А вот так… Слушай…
Мальчик придумал это лишь сейчас, но говорил, словно все решил давно:
— Ты будешь жить в моей каюте. В таком стеклянном ящике. Там будет разная трава и вода и маленькие кочки. Это называется террариум. А когда мы приплывем в Южные Страны, я тебя отнесу на берег. И ты увидишь там все, что хочешь. Там такие громадные цветы, что в каждом ты можешь устроить целый дом. И можешь путешествовать по джунглям и зарослям, и будут у тебя такие приключения, которые здесь никому и не снились. Только смотри, чтобы тебя не слопала какая-нибудь африканская цапля… А то я приплыву, а тебя нет…
— А ты приплывешь? — обрадовался Чип.
— Конечно. Ты ведь, наверно, соскучишься когда-нибудь.
— Наверно…— сказал говорящий лягушонок Чип.
…Мальчик понимал, что давно пора домой.
— Пойду,— сказал он наконец.— Наверно, будет нахлобучка.
— Выдер-рут? — с беспокойством спросил Чип.
— Ну, что ты! Просто будут говорить всякие скучные слова.
Лягушонок посмотрел на небо.
— Вон светлая тучка. Вон Звезда. Ты скажи волшебную считалку, и все будет пр-ре-красно.
— Какую считалку? — удивился Мальчик. Тогда удивился и Чип:
— Ты не знаешь? Я думал, все мальчики знают эти волшебные слова. Я их подслушал на земле, когда ребята играли в пр-рятки. Вот какие:
Тучка — светлый парашют,
Очень я тебя п-р-рошу:
Разгони мою беду,
Позови мою Звезду,
Пусть она, как светлый лазер,
Луч пошлет на землю сразу.
Пусть дрожат мои враги.
Кто не верит мне— беги!
Чип, видимо, гордился, что выучил эти стихи.