Марья собралась и выпалила, сама не узнав свой голос:
— Ты, тёмный и жестокий, Рогул, и тем временем жалкий, — в её голосе промелькнуло презрение. — Приносишь много бед и разрушений нашей доброй земле, убиваешь невинных людей и существ, пытаешься нарушить миропорядок, который строили веками. Мне жаль тебя.
Марья сама не поняла как, но сделала так, что земля задрожала и начала поглощать нечисть одну за одним. Потом девушка подняла руки и, ловко управляясь с мечом, вывела в воздухе замысловатые фигуры и знаки. Засверкали молнии, полил дождь, сопровождаемый сильными порывами ветра.
Битва началась.
День сменялся ночью, а ночь днём. Стояли добрые существа не на жизнь, а на смерть. А тьма всё прибавлялась и прибавлялась.
Силы были на исходе. Помощи ждать неоткуда. Ряды белых магов и существ стремительно редели. Время от времени слышался зловещий смех Рогула. Марья не обращала на него внимания. Но вот и она не выстояла и упала без сил.
— Она слышала, как суетились над ней маленькие домовята, друзья Малюты. Но потом и их не стало.
— Вдруг смех раздался рядом. Марья открыла глаза. Над ней стояло это чудовище в облике её отца с горящими глазами и занесённым мечом.
— Зачем погубила людей своих? Так они сразу стали бы моей силой, моим войском, а теперь век не смогут пользы принести. Без сил. Какое удовольствие видеть, что никто не может устоять пред силой моей и мощью? Ты бы знала, как это сладко и приятно — покорять, убивать и властвовать. — Он снова расхохотался так громко, что эхо раздалось на много километров вокруг. И ещё выше занёс меч.
Движение вниз. Мощное и сильное. Казалось бы, всё закончено…
Но в последний миг, собрав оставшиеся силы, Марья укатилась из-под смертоносного оружия и вскочила на ноги. Через доли секунды из-под меча тёмного полетели искры. Он вонзён был в камень с такой силой, что вошёл по рукоятку.
Настал Марьин черёд смеяться. Она вспомнила известные ей заклинания, заговоры и действа сковывающие, да применила разом. В этот миг от девушки остался только силуэт от такого напряжения и отдачи. На это отдала все силы, которых и так сохранилось немного. Последним движением ослабевших рук Марья разрубила вражеский меч, из-под которого летели искры и вырывалось чёрное пламя.
Пространство содрогнулось и загрохотало, осветилось ярким белым светом. Марья закрыла глаза и упала без чувств. Её битва завершилась.
***
Марья открыла глаза. Встрепенулась. Она жива! А что с остальными? Девушка окинула комнату взглядом. Это была её комната. На календаре — седьмое июля. На кухне грохотала посуда. Ветер развевал шторы, через них проникали солнечные лучи.
Марья быстро встала и побежала на кухню. Там спокойно занимались своими делами бабушка и мама.
— Мама, мамочка! Бабушка! — вскричала Марья, и слёзы брызнули из глаз.
Олеся Михайловна с Валентиной Ивановной с удивлением посмотрели на неё.
— Что случилось, Марьюшка? — только и успели одновременно спросить они и тут же были заключены в объятья.
— Вы живы! Всё хорошо? Мы победили, да?
— Ты о чём, внученька? Скверный сон приснился? — тихо спросила бабушка.
— Сон? Это был сон? — Марья с изумлением уставилась на женщин.
— Да, милая. Ты, видно, фильмов страшных пересмотрела на ночь. И время уже, нужно травы собирать. Умывайся и иди завтракать скорее. Что-то ты сегодня поздновато проснулась. Теперича жарко будет на поле, — спокойно, с улыбкой сказала мама.
— Хорошо, мамочка. Сон… да фильмов, наверное, пересмотрела. Готовилась.
Марья, ничего не понимая, повернулась и пошла в коридор. Быстро взглянув в зеркало, она увидела, как женщины переглянулись и бабушка поднесла палец к губам, а мама кивнула. И снова загремела посуда.
На столике возле зеркала что-то шевельнулось. Но там лежали только связки ключей, сумочка бабушки и стоял кувшинчик, с ромашками. Марья помотала головой.
— Сон, просто сон. Этого не было. — И тут на миг ей показалось, будто бы кувшинчик подмигнул ей. — Тьфу! Быть такого не может. Надо раньше ложиться спать. Попрыгаем через костёр, запустим венки — и спать.
Она прошла в ванную комнату и включила холодную воду. Умылась. Не помогло. Поэтому разделась и нырнула под холодный душ.
Пока Марья пыталась прийти в себя в ванне, кувшин превратился в Малютку — маленького домовёнка. Он быстро побежал на коротеньких ножках в кухню, к женщинам, по пути заправляя букетик в широкую соломенную шляпу и отряхивая с себя воду.