— Ка-а-а-ак т-т-ты это… делаешь, — язык не слушался Лизу и предательски запинался.
— Когда чего-то лишаешься, получаешь взамен нечто другое, — задумчиво ответил Рун, а потом добавил: — Своего рода талант… Чего не рисуешь? Шевелись, а то через десять минут мне пора смываться!
Лиза непослушной рукой обмакнула тонкую кисточку в белила и, превозмогая мурашки, принялась рисовать. Как только последний мазок коснулся холста, гром из десятка молний, повисших в воздухе, обрушился на лес. От неожиданности Лиза зажала уши руками и зажмурилась. А когда открыла глаза, Рун протягивал ей левую руку.
— Забыл представиться. Я Рун.
— Лиза. Обычно для знакомства протягивают правую, — удивилась Лиза, подавая руку юноше. — Ты левша?
— За правую я с тобой здороваться не буду. Она отвечает за шаровые молнии. Видела когда-нибудь?
Лиза, которая только-только пришла в себя, вновь округлила глаза. Рун как ни в чём не бывало поднял правую руку перед собой ладонью вверх, и над ней тут же возник мерцающий клубок яркого света. Сжав его пальцами, он сделал уверенный бросок. Молния с жутким треском угодила в старый пень, что был неподалёку от танцующей сосны. Тот вспыхнул тигриным пламенем и почернел. Лиза прикрыла руками рот. Она едва сдержалась, чтобы не завизжать.
— Ты что творишь? Надо потушить!
— Дождь затушит, — возразил Рун и сунул ей в руку клочок бумажки с нацарапанным номером телефона.
Первые тяжёлые капли дождя упали на лоб. Рун испарился.
С тех пор они встречались раз пять. Каждый раз во время дождя. Лиза рассказывала приятелю обо всём. О разногласиях с мамой, о рисовании, о сестре. Правда, о том, что они близнецы, умолчала. Ей впервые в жизни не хотелось делить Руна с Алисой.
Рун почти ничего не рассказывал о себе, но очень внимательно слушал. На расспросы о своём грозовом даре отвечал, что получил его во время удара молнии. Пару раз обмолвился о матери, которая предпочла спортивную карьеру материнству. Рун просил никому не рассказывать про их встречи. Даже Алисе. Ведь если она проболтается родителям, они, скорее всего, будут не в восторге от их тайного общения.
Однажды, когда Лиза и Рун гуляли по лесу и болтали, Лиза забылась и невольно задела ладонью его правую руку. Она очнулась на мягкой траве под сердитым взглядом приятеля. Лиза почувствовала лёгкое покалывание в руке.
— Говорил же тебе — не трогай. Не играй с судьбой!
Рун помог Лизе подняться и проводил до стадиона.
— Ты придёшь завтра? — уточнила Лиза, прощаясь с Руном.
— Зависит от прогноза погоды, — усмехнулся он.
***
Внезапная догадка потрясла Лизу. Алиса! Неужели это она взяла телефон из сумки? Нет, она бы не… Взгляд упал на нетронутую спортивную сумку сестры.
Лиза никогда в жизни не бегала так быстро. Дыхание сбилось. Лицо и шея покрылось красными пятнами. Лиза не сдавалась. Она со всех ног мчалась к танцующей сосне. Ватные от нервного напряжения ноги совсем не слушались. Корни деревьев ставили подножки, а кусты пытались задержать Лизу ветвями.
Два силуэта стояли у обрыва в шаге друг от друга. То, что увидела Лиза, не дало времени на раздумья. Она ускорилась и со всей силы толкнула Алису. Левая рука Руна подхватила Лизу, срывающуюся вслед за сестрой с обрыва.
Алиса упала навзничь. Сильный удар пришёлся в район копчика. Издав невнятный стон, Лиза замолкла. Волнистые чёрные локоны заслонили безжизненное лицо, исцарапанное ветками.
— Зачем, Рун? Зачем? Я всё видела! — заверещала Лиза и со всей мочи стукнула друга кулаком в грудь.
— Это сделал не я, а ты, — ровным голосом проговорил Рун. — Так должно было случиться.
Слёзы градом полились из глаз Лизы. Она подбежала к сестре и попыталась поднять её. Потом обернулась и увидела удаляющуюся спину Руна.
— Стой! — заорала она. — Мне не сдвинуть её одной, помоги…
Рун замер. По напряженному телу было видно, что внутри него идёт борьба. Услышав рыдания Лизы, он развернулся и поднял левую руку к небу. Небольшое серое облако послушно спустилась к ногам Алисы. Рун и Лиза аккуратно переложили Алису на воздушные носилки.
Вечер этого бесконечно долгого дня отпечатался в памяти Лизы как след от грубого ботинка в размокшей после дождя почве. Неистовый вой матери над пострадавшей дочерью. Скорая. Больница. Неутешительный диагноз врача. Скрип коляски. Вопрос, подкравшийся на полупальцах: «Алиса, ты чувствуешь ноги?» Качание головой. Холодность мамы. Красноречивое молчание отца.