И она сделала первый шаг к балконной двери. В тот же миг навалилась смертельная усталость, начал одолевать безудержный сон. Но Мадина ещё помнила предостережение. Второй шаг — и она в спальне. Третий шаг дался с трудом, она еле подняла ногу. Четвёртый — и Мадина почувствовала, что силы стремительно утекают куда-то в ночную тьму.
Изо всех сил держа веки открытыми, почти засыпая, она наконец сделала пятый шаг. И…
***
Кап-кап. Кап. Кап-кап.
Где-то медленно стекала вода. Мозг подкинул Мадине видение: низкая пещера, сырые от влаги стены и капающая на каменистый пол вода.
Кап-кап. Кап. Ка-а-ап. Кап-кап.
Немного подумав, Мадина отвергла этот вариант. «Кран протекает», — лениво подумала она, не спеша открывать глаза.
Чувства возвращались не сразу, по очереди. После слуха вернулось осязание. Мадина ощутила, что сидит на чём-то довольно твёрдом, прислонившись щекой к стене. Стена была шершавой, неровной и ледяной. Мимолётно изумилась этому. До ноздрей Мадины донеслись тонкие запахи диких трав, каких-то цветов и свежести. Ко всему прочему, она уловила пряный и дразнящий аромат дыма.
Всё это так не вязалось с обычной домашней обстановкой, что Мадина против воли напряглась. Теперь она наконец могла открыть глаза, но отчего-то страшилась. А вдруг взору откроется совсем не то, что намеревалась увидеть?
Короткой вспышкой мелькнуло последнее воспоминание. Таинственная игра огней на тёмном небосклоне. Нереальный, словно из ниоткуда, мистический зов. Противоборство Мадины с навалившимся сном. Чьё-то предупреждение ни в коем случае не засыпать: «Заснёшь — уже не проснёшься!»
Мадина вспомнила, что должна была сделать пять шагов, чтобы прийти куда-то. И она их сделала, все пять шагов сделала! Но последний шаг дался с огромным трудом — в сон клонило неудержимо. Так она заснула или нет? «Не проснёшься, не проснёшься», — отчаянно бились в голове слова.
Она спит или нет? Глаза были закрыты, это точно. Что увидит она, когда откроет их? Заснула или проснулась? Так и не найдя ответа, Мадина решила, что пора. Глубоко вздохнула и медленно приоткрыла веки. А после изумлённо распахнула их.
Мадина оказалась в небольшой берёзовой рощице. Где-то за деревьями блестела вода — пруд или озеро, она не могла разглядеть. Сама же сидела прямо на тёплой земле, прислонившись к огромному валуну. Чуть поодаль, впереди, на небольшой полянке, горел костёр. Лишь когда глаза Мадины привыкли к полутьме и яркому огню, она разглядела вокруг костра людей.
Наверное, с десяток девушек — длинноволосых, стройных, в лёгких сарафанах и босиком — безмолвно кружились в грациозном медленном танце. На голове у каждой был венок. Девушки казались невесомыми, лёгкими, словно сотканные из тумана.
Кап. Кап. Кап-кап. Ка-а-ап. Мадина повела головой на звук. Слева от неё лежала груда камней, которую венчал глиняный кувшин грубой работы. Он был доверху наполнен водой и чуть наклонён, из-за чего излишки проливались, едва стекая по стенкам.
Мадина поднялась. «Твою библиотеку… Где бы я ни была, надо валить отсюда», — решила она. Критически оглядела себя. На ней была всё та же шёлковая летняя пижама: топ и шортики василькового цвета. Далеко, да ещё ночью, в такой не уйдёшь. Но попытаться стоило. Ведь как-то она оказалась здесь. Знать бы ещё, где это «здесь»…
Ей хотелось подобраться поближе к танцующим девушкам, к тёплому огню, но она чувствовала, что если будет медлить, то не сможет уйти. Босоногие танцовщицы явно не видели Мадину, да и не ведали, что она здесь, совсем близко.
— Куда угодно, лишь бы отсюда, — пробормотала она и развернулась спиной к костру. Сделала один шаг…
Ка-а-ап. Кап-кап. Кап. Ка-а-ап.
Мадина замерла. Только сейчас она поняла, как сильно её мучит жажда. Губы будто покрылись сухой коростой, а горло пересохло и разбухло настолько, что Мадина чуть не задохнулась. Воды, воды! Хотя бы один глоток вкусной прохладной воды!
Она лишь оглянулась на кувшин и в следующую секунду была уже возле него. Осторожно, но немного нетерпеливо Мадина взяла сосуд в руки и поднесла к пересохшим губам. Несколько маленьких и торопливых глотков — и по горлу потекла живительная вода. Напившись, она поставила кувшин обратно на камни и облегчённо выдохнула.
И тут прямо позади пронёсся шелест, дробившийся на разные голоса.
— Сестра, ты пришла, пришла! Сестра! Ты вернулась! — шептали они. — Мы тебя ждали! Сестра!
Мадина медленно развернулась.
Их было двенадцать.
Вначале они показались Мадине одинаковыми, но чем дольше она их разглядывала, тем больше находила различий.