Бедная Гирда. Может быть, когда кому-то очень плохо, как было ей, он ощущает ауру прошлого. И именно это люди считают призрачными кошмарами.
Что за чепуха! Все это могло быть просто легендой. Возможно, девушка выпала из окна случайно. Люди любят строить драматические конструкции из совершенно банальных событий.
Я решила изгнать привидение, превратив комнату в нормальное помещение, чтобы через некоторое время все забыли о призраках. Лучше пусть считают ее самой красивой комнатой в Клоксбурге.
На следующий день я привела детей наверх и провела с ними обычный урок. Вначале они перепугались, потом, увидев обычную комнату, Дагоберт и Лизель забыли о привидении. Фриц, я заметила, поглядывал время от времени через плечо и старался держаться около меня. Он оказался самым впечатлительным.
Я позвала их к окнам и показывала самые интересные места, называя их по-английски. Этот метод всегда давал прекрасные результаты, и я была очень довольна их успехами. Фриц все так же опережал остальных, что радовало меня, потому что я считала, что это дает ему уверенность в своих способностях. Лизель прекрасно подражала и, хотя не всегда помнила значения слов, произносила она их превосходно. Дагоберт чуть-чуть отставал, но я и здесь считала, что это ему не повредит хвастовство его от этого не убавлялось.
Оставшись наедине с Фрицем в классной комнате, я сказала ему, чтобы он ничего здесь не боялся. Он удивленно наморщился:
– Но ведь оттуда выпрыгнула женщина!
– Это всего лишь россказни.
– Вы считаете, что ничего не было?
– Возможно, было, возможно, нет.
Он покачал головой.
– Женщина действительно выпрыгнула. – Он смотрел на меня в нерешительности, верить мне или нет.
– Да, Фриц, – сказала я нежно.
– Я думаю, это была моя мама.
– Нет, Фриц! Если это действительно так, то произошло это давным-давно. И та женщина не могла быть твоей матерью.
– Она умерла.
– К сожалению, некоторые действительно умирают молодыми, но не печалься. У тебя есть фрау Грабен, у тебя есть отец, а теперь у тебя есть я.
Меня очень тронула его реакция. Он крепко сжал мою руку и кивнул. Меня взволновала мысль, что я уже кое-что значу для него.
– Бояться нечего, – сказала я. – Это всего лишь легенда, поверь. В ней может и не быть правды, но если она правдива, то все это было так давно.
ГЛАВА 11
Глаза Дагоберта светились от восторга.
– Скоро состоится охота на оленей, – сказал он мне. Мы поедем. Это так здорово. Паф, паф.
– Ты собираешься охотиться на оленей?
– Это особая охота. Там будет мой отец.
Я повернулась к Фрицу.
– А ты поедешь?
Фриц не ответил, и Дагоберт закричал:
– Конечно, он поедет. А Лизель нет. Она еще маленькая.
Лизель зарыдала.
– Она может поехать вместо меня, – сказал Фриц.
– Нет, не может, – закричал Дагоберт. – Ты просто испугался, а она от того не станет старше.
– Я не испугался, – сказал Фриц.
– Нет, испугался!
– Нет, не испугался.
– Испугался, испугался, испугался! – Дагоберт кружился вокруг Фрица, как маленький раздраженный дервиш, Фриц ударил его.
– Пожалуйста, прекратите, – сказала я. – Очень неприлично драться перед вашим учителем английского языка.
Дагоберт подумал и спросил:
– А будет ли неприличным драться за вашей спиной, мисс?
– Ты становишься грубым, Дагоберт! – сказала я, – что также неприлично. А теперь кончайте дурачиться и расскажите, где состоится эта охота на оленей.
– В лесу, где олени.
– В Клоксбургском лесу?
– Нет, в герцогском.
– Ты хочешь сказать, что вы, мальчики, также примете участие в этой охоте?
Дагоберт прыснул со смеху, а Фриц пояснил:
– Это другая охота, мисс. Их всех гонят в одно место, много-много оленей, они выбегают и их убивают и...
– Паф, паф, паф, – закричал Дагоберт.
Я так и не поняла ничего из их слов и обратилась за разъяснениями к фрау Грабен.
Она сидела в кресле с тазиком в руках. На столе рядом с ней лежал кусок пряного пирога, который, как я узнала, ей очень нравился. Фрау Грабен редко плотно обедала и целый день ела что-нибудь вкусненькое. Она опустила тазик, и я, не удержавшись, взглянула в него. Там были два паука. Увидев мое удивление, фрау Грабен засмеялась довольным сытым смехом.
– Мне нравится сажать их вместе и следить за их поведением. Сейчас они ведут разведку, не знают, как себя вести. Они попали в этот странный мир. Потом, я уверена, будут сражаться, и один из них убьет другого.
– Но зачем это им? – спросила я.
Пауки очень интересны. Как они плетут свою паутину, прекрасные паутинки. Однажды я наблюдала бой между огромным шмелем и большим пауком. – Ее глаза блестели от возбуждения. – Шмель попал в паутину, и вы бы видели, как паук принялся за работу! Он завернул шмеля в липкую паутину, но шмель был слишком силен, и паутина не выдержала. Он вырвался и улетел, схватив паука. Интересно, что с ним случилось дальше. У них все как у людей. Вы сажаете их где-нибудь с кем-нибудь еще и наблюдаете, что произойдет. Но я глупая старая женщина. Боюсь, что я часто бываю такой. Теперь приходите вы, добрая приятная молодая женщина, и вы пытаетесь меня убедить, что я не такая. Но вы же знаете меня, милая, не правда ли? И вот вы немножко удивлены моими пауками. Не обращайте внимания. – Она успокаивающе улыбнулась. – Видите ли, дорогая мисс Трант. Меня интересует все, все, даже пауки.
Я сказала, что мальчики собираются на оленью охоту.
– Да, это что-то вроде охоты. Вы увидите, потому что вам придется поехать с ними.
– Мне... ехать на охоту...
– Там нет погони за оленями. Увидите, что это такое. Граф желает, чтобы мальчики были там. Охота намечена на завтра, что-то вроде охотничьего праздника. Жаль, что принца не будет. Ему всегда нравился праздник стрельбы – Шюценфест!
– А мне что там делать?
– Ничего. Вы будете только присматривать там мальчиками. Вам понравится процессия. Очень красочная. Мы очень любим эти праздники.
– Так там не будет погони за оленями.
– Никакой погони. Эти мальчики вам нарасскажут. – Она улыбалась своей простой счастливой улыбкой, уверяя меня, что все будет хорошо.
На следующий день мы отправились на праздник стрельбы. Я так и не смогла ничего выведать у мальчиков. Дагоберт был слишком возбужден, он бегал вокруг с криками «паф» и убивал воображаемых оленей. Фриц настороженно молчал.
Так как мы не собирались вернуться в замок к обеду, фрау Грабен объяснила нам, что нам следует остановиться в городе на одном из постоялых дворов и оставить там лошадей. Очень хорошенькая дочь хозяина угостила нас прохладным яблочным элем и «шинкенбротом» – большими ломтями вареного мяса, уложенными на толстые хлеба с маслом.
Пока мы ели, толпы народа стали заполнять верхнюю городскую площадь, тележки, украшенные цветами, выкатывались на площадь из соседних селений, на них восседали девушки в черных юбках и желтых сатиновых фартуках. Мужчины, шагавшие у повозок, были одеты в разнообразные цветные костюмы: красные, синие, черные и желтые. Над толпой возвышались всадники, шли скрипачи, слышались песни.
Дагоберт сказал, что нам нужно спешить к Шюценхаусу – стрелковому дому и быть тамдо прихода шествия. В доме по указанию его отца для нас оставили специальные места.
Дагоберт привел нас к зданию рядом с ратушей. Когда мы вошли, к нам подошел человек в униформе, он, видимо, знал мальчиков и провел к нашим местам у помоста.
Мы слышали звуки оркестра и пение по мере приближения процессии. Дагоберт не сводил с меня глаз, наблюдая, какое впечатление на меня производит этот праздник. Теперь зал стал наполняться людьми. Мужчина в зеленой двойке ввел в зал людей с ружьями. Дагоберт шепнул мне на ухо, что это был стрелковый король. Его избирают ежегодно за умение стрелять, и в течение года он «властвует» среди охотников. Медали на его зеленом костюме получены им от «королей» других лет. В зал вваливались представители окрестных деревень, приехавшие посмотреть на состязание стрелков. Хотя мужчины и женщины в красочных костюмах все прибывали и прибывали, центр зала и пространство с краю, напротив помоста, оставались свободными. Там стоял столб, на который была водружена, как мне показалось, птица.