Старший из братьев кивнул:
– Заменив собой настоящего отца, который, как ты думал, был равнодушен к тебе.
Возможно, в его рассуждениях все было абсолютно ясно с самого начала, но все равно раздражало то, что Брам так легко определил суть.
– Полагаю, да. Как бы то ни было, я выполнял все, что он просил. Стал вором, и отменным. Это продолжалось, пока на меня не вышел человек с Боу-стрит в связи со следствием, которое он проводил. И тогда я начал понимать правду. Что я всего лишь глупый мальчишка, который дал себя поймать и сделать не более чем обычным преступником. – Девлин и Брам повернулись к Норту.
– Следователь с Боу-стрит? – удивился Девлин. – Сколько лет назад это было?
Норт, скрестив руки на широкой груди, посмотрел на них обоих.
– Да, это был я. Именно поэтому я ушел с Боу-стрит. Любой из вас поступил бы точно также, иначе ваш собственный брат был бы арестован как взломщик, которого весь Лондон стал называть Привидением.
Удивленные лица обратились к Уинтропу.
– Так это ты был тем самым Привидением? – В голосе Брама звучало недоверие. – Господи, Уин!
Уинтроп кивнул. Тогда, много лет назад, он был бы горд тем выражением недоверия, которое было на лице его брата. В то время удаль и слава тянулись вслед за ним, словно невидимая мантия. Но только не сейчас. Теперь он понял, что нечем тут гордиться.
– Это был я, – ответил он, посмотрев с благодарностью на Норта. Тот по-прежнему не выказывал эмоций. – И если бы не Норт, я бы угодил в тюрьму или с позором был бы изгнан из страны.
– Это, конечно, с лихвой перекрывает любой скандал, в котором я участвовал, – легкомысленно заметил Брам.
Неужели этого человека ничто не беспокоит? Теперь он еще и шутит. Насколько хватило его удивления, на две секунды? И ведет себя так, словно Уинтроп признался, что всего лишь съел торт на завтрак.
– Почему ты не говорил об этом раньше? – Девлин был удивлен больше, чем обеспокоен.
– Лучше теперь, – признал Брам с понимающим видом. – Почему ты говоришь об этом сейчас?
Уинтроп проглотил остатки гордости.
– Никогда не рассказывал, потому что чувствовал себя полным болваном. И не хотел, чтобы Брам об этом узнал.
Брам поднял глаза кверху, словно на мгновение заглядывая в прошлое. Затем коротко кивнул, как будто подтверждая, что объяснение принято.
– Рассказываю сейчас, – сказал Уинтроп с тяжелым вздохом, – потому что мне нужна ваша помощь.
– Ты о чем? – Норт, прищурившись, смотрел на него. – Кто-нибудь обнаружил правду?
О ком брат беспокоился больше – об Уинтропе или о себе? Если разумный – об обоих.
– Хуже. Дэниелс вернулся.
Сообщение не произвело впечатления на братьев, кроме Норта, который понимал последствия этого. Его всегда румяное лицо побледнело.
– Что ему нужно?
– Бриллиантовая тиара. Он приказал мне принести ее. – Норт смотрел прямо и жестко.
– Ты принес?
Труднее всего было смотреть брату, нет, братьям в глаза.
– У меня не получилось.
– Кому тиара принадлежит? – Конечно, Брам должен был задать этот вопрос.
Уинтроп опустил глаза и стал разглядывать, как блестят его туфли.
– Мойре Тиндейл.
В хоре ругательств самым громким был голос Норта.
– Ты попользовался ею? Ублюдок! Она подруга моей жены. Как я теперь объясню все Октавии?
Он твердо глядел брату в глаза.
– Прежде всего, ты ни слова не скажешь жене. – Он перевел взгляд на Девлина. – К тебе это тоже относится. Чем меньше людей узнают об этом, тем в большей безопасности все мы будем.
– В безопасности? – подскочил Норт.
Уинтроп оттянул галстук вниз, и они увидели рану на его шее.
– Это дело рук Дэниелса. Я думаю, что он стоит за нападением на Натаниэля Кейлана – друга Мойры.
Норт потер рукой подбородок, проворчав такое, от чего у дьявола покраснели бы уши.
– Не могу поверить, что ты позволил втянуть себя во все это. Тебе нужно было прийти ко мне.
Неужели Норт всерьез думает, что он настолько глуп, что просто возьмет и вернется к воровской жизни? Неужели он так мало доверяет ему?
– Дэниелс пригрозил публично заявить, как ты прикрывал мое участие в его шайке. Он сказал, что у него есть доказательства, которые уничтожат тебя. Я не мог рисковать, чтобы скандал испачкал имя семьи.
– Скандал? – эхом отозвался Брам. – Кого волнует скандал, когда на кон поставлены жизни людей?
Уинтроп повернулся к нему:
– Я не предполагал, что дойдет до этого. Я думал, что Дэниелс ограничится угрозами. Он из таких. Он пустил в ход насилие, только когда мне не удалось добыть ему тиару.
У Норта дернулся уголок рта.
– Так ты попытался украсть ее? – Уинтроп утвердительно кивнул.
– Господи, Уин! Ты изображал, что Мойра тебе интересна, чтобы ограбить ее?
Конечно, Норт и не мог подумать по-другому. Он так много времени провел, общаясь с лондонским отребьем, что инстинктивно не доверял никому, даже брату.
– Нет, все не так. Дэниелс появился, когда мы с Мойрой уже… Когда у нас с Мойрой уже завязались отношения. Позже, когда он сообразил, как я к ней отношусь, он начал грозить и ей. Его нападение на Натаниэля – это явное предупреждение, что Мойра или, возможно, ее сестра станут следующими, если я не добуду ему тиару.
Норт побагровел.
– Что ты имеешь в виду?
– Дэниелс не позволит мне сорваться с крючка. Пока я не принесу ему тиару.
Последовало неуютное молчание, все взвешивали последствия угрозы – не для Уинтропа, а для каждого из них и своих близких.
– Что остановило тебя, почему ты не увел ее сразу? – спросил Брам.
На мгновение Уинтроп прикрыл глаза, о той ночи не хотелось вспоминать.