— У них есть деньги на то, чтобы напиваться, — сказал он, — так пусть же они платят за хлеб!
Но Нэнси Мак-Грегор продолжала торговать хлебом в долг: она не переставала думать о женах и детях несчастных рудокопов. К тому же она слыхала, что правление угольной компании собирается выгнать бастующих из домов.
«Я сама была женой шахтера и до конца останусь на их стороне», — решила она.
Однажды в булочную пришел управляющий шахтами. Он оперся о прилавок и заговорил с Нэнси. Норман Мак-Грегор стоял рядом с матерью и слушал.
— Надо положить этому конец, — говорил управляющий копями, — я не потерплю, чтобы эти скоты разоряли нас. Я требую, чтобы вы закрыли булочную на время, пока не кончится забастовка. В противном случае я сам закрою ее. Это здание принадлежит нам. Они не оценили того, что сделал ваш муж, и я не понимаю, почему вы собираетесь разорить себя ради них.
Нэнси посмотрела на него и ответила глухим, решительным голосом:
— Они считали моего мужа безумцем, и он действительно таким и был, — ответила она. — Но он потерял рассудок только после того, как гнилые балки в шахте рухнули и изувечили его. А потому не они, шахтеры, а вы виноваты в том, что случилось с моим мужем.
Сын прервал ее.
— А я полагаю, что управляющий прав, — заявил он, облокачиваясь на прилавок возле матери и глядя ей в лицо. — Шахтеры вовсе не желают улучшать положение своих семей. Им нужно только побольше денег на виски, и мы не станем выбрасывать деньги для того, чтобы они могли набивать себе брюхо. Мы закроем булочную. Они ненавидели моего отца, а он ненавидел их. И я тоже не меньше его ненавижу их.
Красавчик следом за управляющим вышел за дверь, запер булочную и спрятал ключ в карман. Затем он с черного хода вернулся в булочную, где его мать сидела на ящике и плакала.
— Пора мужчине взять в руки это дело, — сказал юноша.
Нэнси Мак-Грегор и ее сын сидели в булочной и глядели друг на друга. Рудокопы подходили к дверям, пробовали ручку и ворча уходили. Весть быстро разнеслась по холму:
— Управляющий копями закрыл булочную Нэнси Мак-Грегор, — передавали друг другу женщины.
Грязные дети, валявшиеся на полу, поднимали вой: их жизнь стала цепью непрерывных ужасов. Если проходил день и ничего ужасного не случалось, они ложились спать счастливыми. Но каждый вечер, когда шахтер и его жена стояли у дверей, переговариваясь шепотом, они ждали, что их уложат спать голодными. Зачастую их отец рудокоп возвращался пьяным домой и бил мать, и тогда дети дрожали от страха, лежа в постели.
Поздно вечером к булочной подошли рудокопы и кулаками стали колотить в дверь.
— Откройте! — кричали они.
Красавчик вышел в пустую булочную, а его мать, дрожа от страха, сидела у себя в комнате. Норман Мак-Грегор открыл дверь и вышел к шахтерам, которые гурьбой собрались на тротуаре и на грязной мостовой. Среди них была и та нищенка, которая не побоялась ругать солдат, присланных на усмирение. Чернобородый рудокоп вышел вперед и обратился к мальчику:
— Мы пришли открыть булочную. У многих из нас нет печей, в которых мы могли бы печь хлеб. Дайте нам ключ, и мы откроем булочную, в противном случае мы взломаем дверь. Вы не будете отвечать перед угольной компанией, если мы силой откроем вашу лавку. Вы можете записывать все, что мы возьмем, а когда кончится забастовка, вам будет уплачено сполна.
Глаза мальчика загорелись яростью. Он сошел с крыльца и подошел к рудокопам вплотную. Заложив руки в карманы и глядя им прямо в лицо, он крикнул:
— Вы смеялись над моим отцом, Мак-Грегором Взбалмошным, а он ради вас бросился в горящую шахту! Вы издевались над ним за то, что он не пропивает вместе с вами своих денег. Теперь вы пришли сюда, чтобы пожрать хлеб, купленный на его деньги, — а потом вы напьетесь и, пьяные, шатаясь, поплететесь мимо этих дверей. Так позвольте вам сказать: не управляющий копями закрыл эту булочную, — я закрыл ее. Вы издевались над моим отцом, хотя он был в тысячу раз лучше вас! Вы издевались надо мной. Теперь я посмеюсь над вами!
Он взбежал на крыльцо и распахнул двери.
— Верните долги, и тогда я буду продавать вам хлеб! — С этими словами он вошел в дом и запер дверь.
Рудокопы удалились. Мальчик же, дрожа всем телом, стоял в булочной и думал: «Вот они получили от меня как следует! Теперь будут знать, что им не удастся сделать из меня дурака».