Ну кто не ждёт от Нового года чего-то особенного? Кто не связывает с ним своих лучших надежд? Прошёл год. Что-то в нём было хорошее, было и плохое, ладно: следующий год обязательно будет лучше. Так думают все. У инженера Макарова думать так были причины особенные. Праздник этот стал для него символом, верой в грядущую жизнь. Когда-то давно, в юности, он принёс ему счастье. Под Новый год Макаров впервые и по-настоящему полюбил. Это было давно и необычно. Вот так же, как и сегодня, кружились в зале танцующие пары, сверкала цветными огнями ёлка, слышался смех, стреляли хлопушки и летели конфетти, путался на плечах и руках серпантин.
Макаров, тогда ещё студент 3-го курса, с красной повязкой на рукаве метался по залам института в качестве распорядителя. Его давно должен был сменить однокурсник Володька Грехов, но как на грех, куда-то запропастился, и Макаров, охрипший, вконец измученный, примчался на нижний этаж в буфет и жадно припал к лимонаду.
- Оля, это ваш, да? - прошептала девушка в тёмном блестящем платье, наклонясь к подруге и показывая глазами на Макарова. В "металлургический" она пришла впервые. - Красивый какой!.. - вырвалось у неё.
- Наш, Димка Макаров! - повернулась к гостье стоявшая рядом и всё слышавшая Светлана Лукина. Посмотрела на Макарова долгим лукавым взглядом, отвернулась, заговорила громко: - Видите - набегался: пьёт! Вот и всегда так. Профсоюз, не человек. - Светлана покосилась на Макарова: - Он у нас, девочки, и целоваться-то не умеет! Разве что только по поручению. Идейный... - рассмеялась она. Расплескала своё шампанское и побежала к выходу.
Макаров отставил стакан, хотел возмутиться, но передумал и решил поговорить со Светкой потом, на курсе. Стал пить снова. "Вечно эта Лукина! Ляпает, не думая...". Макаров был выдержанным.
Когда он расплатился, девушек в буфете уже не было. Исчезло и прежнее, приподнятое настроение. Сникший, чем-то обиженный, он поплёлся в пустую аудиторию. Навалилась какая-то апатия.
В приоткрытую дверь доносилась музыка. Нужно было идти туда, в зал, но дежурить расхотелось. И странно, не было желания и танцевать.
Переживая в темноте своё одиночество, Макаров не успел ещё как следует себя пожалеть, как в дверь кто-то вошёл. Видимо, двое: шептались.
- Ой, Олечка, не могу больше... ну, не могу! Жмут, жмут!.. - всхлипывал голос.
- Ну ладно, сними пока и сиди. Давай номерок! Я сюда всё принесу...
По коридору застучали каблучки, а около самых дверей, на сдвинутые зачем-то к стене парты, села девушка. Что-то зло шлёпнулось на пол, и тотчас же раздался вздох облегчения.
Макаров бесшумно поднялся, нащупал на стене выключатель и включил свет.
- Ай! - вскрикнула девушка. - Кто здесь?!
Макаров остолбенел. Перед ним была та самая, незнакомая девушка, с которой разговаривала Светка Лукина. Но боже, как она была хороша! Макаров почувствовал, как у него дрогнуло и сильно забилось сердце. Глядя на тонкую изящную девушку, на смуглое и милое лицо её, он глупо, бессмысленно молчал. Как же это не разглядел он её там, в буфете?!
Приглушённо донёсся вальс. Макаров несмело, как лунатик, подошёл к девушке совсем близко, наклонился, и забыв о приличиях, заглянул ей в глаза. Они были такие тёмные, удивлённые, и - лучились.
Девушка не отстранялась. Напротив, так же, не отдавая себе отчёта, она как-то вся к нему потянулась и, читая в его добрых серых глазах восхищение, чего-то ждала. В немом вопросе дрогнули губы.
- Как вас звать? - прошептал он.
- А вас?
И опять замолчали. Кружилась слегка голова. Может, от шампанского, а может, ещё от чего-то...
- Пойдёмте танцевать? - почему-то всё ещё шёпотом, словно заворожённый, но уже осмелевший, пригласил он. Она просто и мило кивнула ему и приподняла руки.
Забыв обо всём, они кружили в медленном вальсе и всё смотрели, смотрели друг другу в глаза. В сторонке, подле самых дверей стояли маленькие замшевые туфли.
Музыка смолкла и они, так и не разжимая рук, прошли к окну. За окном, в косом прямоугольнике жёлтого света густо летели белые мохнатые пушинки. Падали, падали без конца... Весь мир, казалось, оглох, притаился. Тихо, лишь снежинки падают, да льётся от морозной луны свет.
- С Новым годом! - прошептал он, наклоняясь к её губам. Она закрыла глаза и в каком-то мучительном, тревожно-трепетном ожидании замерла.
Падал снег. И всё так же поблескивали напротив в тёмных корпусах холодные стёкла и виднелись красные кирпичные стены. Играла где-то музыка, но ничего уже до сознания не доходило. Только всё сильнее и слаще кружилась голова.
- И-и!.. А как же Игорь теперь?! - раздался изумлённый возглас в дверях. Они вздрогнули, опомнились и порывисто обернулись. На пороге, с пальто на руках и в белой пуховой шапочке, одетая в дорогу, стояла подруга. Где-то он видел её, встречал... Растерянная, она не представляла, как себя вести. Теребила пальцами шапочку.
- Вот... возьмите на память! - торопливо прошептала босая смуглянка, протянула ему зажатую в кулачке гуттаперчевую белку. - На ёлке выиграла... Приходите завтра в технологический, и там... - Зардевшись, как маковый цвет, она бросилась к своим туфелькам, не надевая их и не глядя подруге в лицо, выбежала из аудитории.
Придя в себя, Макаров посмотрел на жёлтенькую белку и только тогда подумал, что не знает даже имени девушки. И всё-таки, счастливый, улыбался. Завтра он придёт на вечер в химико-технологический и там встретит её и обо всём расспросит. Не мог предполагать тогда Макаров, что не найти ему уже эту девушку. А подругу её он не запомнил. Какая-то Оля...