Ева Блум
В новой роли
1
Поезд прибыл в Лестер, и Эмили Спиллинг вышла из вагона. Пожалуй, она была одной из тех немногих, кого не встречали на перроне. Пройдя несколько шагов, Эмили остановилась: ее руки оттягивали увесистые чемоданы, а с правого плеча то и дело норовила соскользнуть кожаная сумочка…
Переведя дыхание и перекинув длинный ремешок сумки через голову, она вновь подняла свой багаж и, не дожидаясь появления носильщика, решительно устремилась сквозь толпу к выходу в город. Наконец, тяжело дыша и сдувая с верхней губы капельки пота, Эмили вышла на залитую солнцем привокзальную площадь.
– Мне в Спиллинг Плейс. Доедем до Чечстоуна, а оттуда недалеко, что-то около восемнадцати миль… – сказала она водителю такси, взглянувшему на нее сквозь боковое окошко видавшего виды «воксхола».
– Да, мэм.
Таксист сложил газету, которую читал в ожидании пассажиров, вышел из машины и открыл заднюю дверцу, чтобы молодая леди могла сесть.
А когда та в изнеможении откинулась на спинку сиденья, убрал чемоданы в багажник. Покончив с этим привычным делом, он вернулся за руль, включил двигатель и плавно тронул с места. Счетчик тихо, но настойчиво затикал.
Привокзальная площадь, а затем и чреда улиц Лестера, и его перекрестки со светофорами, у которых то и дело приходилось притормаживать, постепенно остались позади.
«Воксхол» наконец вырвался за городскую черту. За окнами потянулись сельские пейзажи.
Эмили вздохнула и невольно вернулась к мыслям, не дававшим ей покоя в поезде.
Да, поездка подходила к концу. Впрочем, справедливее было бы назвать этот спешный бросок из Лондона в Спиллинг Плейс обыкновенным бегством. Что ж, она действительно бежала из дома, который до недавних пор считала своим. Ее мать, София Берджис, урожденная Роулз, наследовала его после смерти мужа, Тимоти Берджиса, отчима Эмили. Казалось бы, после кончины самой матери прямой ее наследницей должна была стать единственная дочь. Однако все вышло иначе.
София Берджис умирала от сердечной недостаточности, будучи полностью уверенной в том, что оставляет дочери крышу над головой, да еще какую! Особняк находился в респектабельном предместье столицы. По соседству в роскошных апартаментах проживали, например, такие личности, как бывший посол Великобритании в Южно-Африканской Республике сэр Вильям Ричардсон, политический обозреватель и звезда британского телевидения Майкл Дерсоу и еще некий арабский шейх со своим многочисленным семейством… Сам мистер Берджис был крупным финансистом, главой инвестиционного фонда, так что вполне вписывался в компанию соседей – людей выдающихся и весьма преуспевающих.
Да уж, София и представить себе не могла, какие испытания выпадут в дальнейшем на долю ее наивной дочери, милой девочки, совершенно не умеющей противостоять ударам судьбы. А получилось вот что. Буквально через месяц после похорон матери Эмили позвонил некий мистер Райт из нотариальной конторы и сказал, что ему поручено довести до ее сведения содержание еще одного – окончательного – завещания, касающегося недвижимости мистера Берджиса.
– Просите, о какой такой недвижимости вы говорите? Я вас не понимаю… И кто поручил вам сделать данное сообщение? – удивилась Эмили. Она еще не до конца оправилась после похорон, и странный звонок поверг ее в полное недоумение.
– Речь пойдет о доме, в котором проживала вдова мистера Берджиса, – спокойно объяснил ей мягкий мужской голос. – Что же касается завещания, то мне поручил огласить его сам мистер Берджис, который, разумеется, еще при жизни внес в него дополнительный пункт, подлежащий огласке лишь после смерти его жены.
В назначенный день и час в особняк съехались почти все представители семейства Берджисов. И не только те, что жили в Лондоне. Кое-кто не поленился прибыть из Северной Ирландии, из Шотландии, да и еще Бог весть откуда. Например, племянник отчима, Арчибальд, прилетел с крошечного мыса, расположенного на юге Испании.
Кстати, этот самый Малыш Арчи – так его в семье называли до сих пор, даже, несмотря на то что ему уже перевалило за тридцать, – и являлся наиболее близким родственником покойного Тимоти Берджиса.
Ведь брак последнего с Софией оказался бездетным.
Многие из тех, кто собрался в большой дубовой гостиной, еще совсем недавно присутствовали на похоронах Софии. Тогда они хоть и сдержанно, но все же выразили свои соболезнования Эмили. Однако сейчас это не помешало им, как и тем, кто увидел ее впервые, радоваться сообщению, сделанному нотариусом. Суть его заключалась в следующем: особняк и прилегающий к нему земельный участок после смерти вдовы переходят в собственность клана Берджисов. Они как будто заранее знали, зачем съезжались! Разумеется, никто из них не хлопал в ладоши, но на чопорных лицах обогатившихся родственников нельзя было не заметить явного удовлетворения…
Эмили выслушала сообщение представителя нотариальной конторы почти невозмутимо.
Но на самом деле она была в состоянии, близком к истерике, и держалась изо всех сил, стараясь не сорваться. Как ей это удалось, одному Богу известно…
Таксист услышал у себя за спиной слабый короткий всхлип. Неужели бедняжка плачет? – встревожился он и бросил взгляд в зеркальце заднего вида. Молодая леди отрешенно смотрела в окно, глаза ее были сухими.
– Все в порядке, мэм? – на всякий случай спросил он.
– Да, спасибо, все хорошо… – Эмили, задержав дыхание, сделала медленный выдох, чтобы не всхлипнуть еще раз.
Итак, ее обобрали. Семейка этих негодяев Берджисов… Конечно, главным во всей этой неприглядной истории был сам покойный отчим. Интересно, если он уже встретился с Софией на небесах, то поведал ли ей о сюрпризе, заблаговременно приготовленном для ее дочери?
Тимоти и при жизни-то ни перед кем в своих деяниях не отчитывался, хотя грехов на душу набрал предостаточно. Чего, например, стоила его биржевая махинация пятилетней давности, в результате которой серьезно пострадала экономика одной из небольших стран в Юго-Восточной Азии! Эмили сейчас уже не помнила, какой именно. Но газеты тогда подняли большой шум…
Или взять его инвестиционный фонд. Во что вкладывались деньги? Этот вопрос стал темой для дискуссии даже в Палате общин. Однако депутаты, кажется, так ничего и не выяснили.
«Фонд Берджиса. Вопросы без ответов!» – примерно такими заголовками пестрела тогда пресса. По одной из версий получалось, что Тимоти Берджис тайно финансировал какую-то политическую группировку то ли в Анголе, то ли в Мозамбике. Да и вообще был связан с разведкой МИ-6.
Все это вполне могло соответствовать действительности. Ведь он и скончался три года назад при весьма загадочных обстоятельствах.
Якобы Тимоти, пропустившего не один стаканчик бренди, смыло за борт с палубы его собственной яхты «Сильвер коин» неподалеку от Блэкпула, причем его тела впоследствии так и не нашли. Подробности трагедии были зафиксированы в полицейском протоколе, который зачитали Софии. Но как могло произойти подобное, когда и волн-то на море никаких не было?
И почему некоторые члены команды, в частности механик и кок, утверждали, что в ту ночь Тимоти вообще отсутствовал на борту?
Правда, позже оба свидетеля поменяли показания. И Арчибальд Берджис, племянник покойного, интересовавшийся ходом следствия, сказал Софии, что эти двое, как выяснилось, тоже были в ту ночь изрядно пьяны, поэтому ничего толком помнить не могли.
Да, Малыш Арчи, черт бы его побрал! – подумала она и вновь тяжело вздохнула… После оглашения второй части завещания, по которой ее лишили дома, представители клана Берджисов проследовали в столовую. Эмили заранее распорядилась насчет ужина, ведь накануне она еще не знала о том, что уже не имеет права отдавать тут какие-либо приказы.
Ей просто хотелось радушно принять гостей.
Еще бы, ведь съехалось почти все семейство!
Последний раз они собирались примерно в таком же составе на шестидесятилетний юбилей отчима. Сколько же ей лет тогда было? Ах да, ровно пятнадцать. Она заканчивала школу в Чечстоуне, жила в доме дяди Фрэнка – брата матери, в пяти милях от Спиллинг Плейс, и приехала, чтобы провести каникулы в Лондоне.