— Да-да. Я стану твоей целью. И даже разрешаю использовать на мне это заклинание. Оно ведь от этого должно усилиться? Давай, попробуй, если хочешь.
Может, чтение мыслей? Или же она просто угадала, что я собирался сделать с ней в случае отказа, основываясь на прочтённой памяти… Чёрт, не знаю, должен ли я сейчас напасть на неё. Ещё и искру Истока использовал.
— Расслабься, — сказала она, обойдя меня вокруг и вернувшись в исходное положение, — я тебе не враг. Но и не друг, так что не проси тебя вылечить, когда поймёшь, кто я, ладно?
— Просто скажи уже, чёрт тебя!
— Ох, какой ты стал злой и нетерпеливый, Самуил. Дело в том, что я не могу выразить это так, чтобы ты понял. Но, для краткости и упрощённого понимания… Можешь считать меня Богиней.
— Что за бред? Ты ведь используешь магию, мне лишь нужно выяснить, какую…
— В каком-то смысле… — Она смотрела в небо, взяв себя за подбородок большим и указательным пальцами. — Но, я бы не сказала, что магия — это достаточно точное описание того, откуда я черпаю силы. Ты ведь был там, где я родилась. Ну, перед тем, как попасть сюда. Как ты называешь это место?
Всё-таки мысли она читать не может.
— Исток…
Теперь я догадался, о чём речь. Если она — порождение Истока, то не стоит удивляться тому, что ей столь многое обо мне известно. Я и сам способен многое узнать, заглянув в него, а ведь во мне от Истока лишь едва заметная искра.
— Пусть будет так. Если бы ты находился там дольше, то слился бы с ним и, возможно, стал кем-то вроде меня. Конечно, если бы твой скудный человеческий разум смог выдержать тот объём знаний…
— Хорошо, допустим, что я тебе верю. Но тогда у меня к тебе ещё несколько вопросов.
— Спрашивай.
— Первый: почему ты меня искала?
— Я желаю наблюдать за твоей историей, притом лично. Не каждую тысячу лет появляется кто-то, кто попадает в Исток. Ещё реже кого-то оттуда выталкивает в другой мир. Интересно мне разобраться, как же так вышло.
— Понятно. Тогда второй: почему ты не сдохла?
— Меня нельзя убить, разве ты сам не догадался?
— Ну да… Это было ожидаемо.
— Можешь не обращать на меня внимания, я просто буду следовать рядом.
— Да как уж тут не обращать внимания…
Я развернулся и пошёл догонять почти скрывшуюся за горизонтом группу. С этой женщиной, или кем она там является на деле, решил разобраться потом. Встреча, конечно, крайне удивительная, но ничто не должно мешать моим текущим планам. Некта, как она попросила себя называть, действительно последовала за мной. В основном она молчала, что не могло не радовать. Не хватало мне ещё чересчур болтливых спутников под боком.
В поселении картина была не самой приятной. Мои соплеменники уже расправились с теми, кто пытался защитить обречённый на захват лагерь, теперь они носились по округе, опьянённые манией наживы. Тянули они всё и отовсюду, вождь не высказывал никаких возражений на этот счёт.
Я вышел в центр и попросил всех собраться. Меня никто не послушал, пришлось просить Аврелия, и вот уже после его громогласного приказа наши воины оказались передо мной, сильно недовольные тем, что их оторвали от грабежа. Я обратился к ним с речью, в которой вопрошал, зачем же они поступают с поверженным противником так и не лучше ли проявить милосердие, а то и вовсе взять тех, кто сам о себе позаботиться не сможет, под опеку. Меня ничуть не удивила волна смеха, прокатившаяся по рядам соплеменников. Для большинства из них мои слова звучали попросту глупо и не имели никакого смысла. Тогда я немного поговорил с ними о том, в чём ценность большого количество товарищей, почему так важна взаимовыручка. Затронул также и то, что право сильного — это, конечно, отличная традиция (на деле я так не считал), которая делает общину сильнее, но есть и другие варианты взаимодействий между людьми.
Чем дольше я говорил, тем громче насмехались надо мной одни и притихали другие. Довольно скоро моя речь достигла апогея, я понял, что больше тянуть нельзя. Внушительная часть толпы представляла собой сомневающихся, а некоторые уже были согласны со мной. На мои речи стягивались и те, кого мы одолели. Точнее, их мирные или неспособные сражаться соплеменники. Тогда я привёл, наконец, в действие свой истинный план, заявив, что не желаю видеть, как над побеждёнными издеваются, а вместо этого приглашаю всех желающих присоединиться к нам. Вождя, конечно же, такой расклад не устроил. Особенно Аврелия бесило то, что я говорил так, будто уже занял его место. В связи с этим он тоже выступил, только против меня и моих слов. Даже отдал команду «фас» своим людям. Только вот те не решались.