Мамонты давили нас пачками.
Тигры грызли наши глотки.
Быки топтали матадоров как раз плюнуть.
Но мы брали палки, рыли ловушки, затачивали камни, выковывали ножи, ковали мечи, делали порох, строили водородные бомбы — мы, жалкие лысые макаки, большинство из которых страдает от порока сердца или эректильной дисфункции, делали такие вещи, которые возвели нас на пьедестал, сделали нас богами.
Но в чем ирония — теперь одно из этих творений пытается убить меня.
Может, это я — жалкий таракан, старая псина, которая когда‑то умела кусаться, а теперь ее просто добить надо? И для этого они используют совершенное оружие — этого кевларового демона.
Или же это мне стоит вспомнить, кто тут человек.
И воспринимать эту тварь как очередного дикого пса.
Поэтому, не кулаки, когти и клыки мне помогут — но мой мозг.
Замкнутый круг.
Все эти мысли приходили мне, пока в мое лицо летел его здоровенный кулак. Я отпрыгнул назад на, как мне показалось, несколько километров, как герой какого‑то пафосного мультфильма для подростков.
Вокруг меня закрутились вихри снега. Он побежал на меня.
Думай! Думай!
Словно черный велоцираптор, готовый разорвать тебя своими огромными челюстями, вспороть твою грудь своими когтями.
Или огромный ворон, крылья которого рвут черное полотно ночи, создавая торнадо одним лишь взмахом.
Ну уж нет!
Я вспомнил про шокер, что забрал у той девчонки в клубе. Если бы только…
Увернуться от удара.
Отступить в сторону.
Поближе к пистолету.
Я выстрелю из шокера, возьму ствол и прострелю этому монстру его напичканную электроникой голову.
Если бы…
Черт, слишком близко! Его рука оказалась от моего лица на расстоянии поцелуя. Полегче, полегче!
Мы закружились в очень агрессивном вальсе, удары наносились на раз-два-три, соблюдая какую‑то чудовищно прекрасную ритмичность и размеренность. Так не дерутся звери — это методичная убийственная техника прирожденной машины для убийства.
Я боялся, как бы не начали заплетаться мои ноги, который порой совсем не слушались — я был явно не в форме. К тому же, обледеневшая земля совсем не хотела меня держать, ботинки постоянно скользили по поверхности. Жесткий снег хрустел под ногами.
Единственный звук, не считая моих сиплых резких вздохов, стука сердца и его ударов.
Мы кружили по пятачку земли перед машиной, освещаемые фарами моей машины, как будто все это было лишь очередным номером в цирке.
Гладиаторы с красными носами и в разноцветных штанах, убивающие друг друга на потеху коррумпированной, отожранной, лоснящейся от денег публике.
Я умудрялся уклоняться, но порой он все‑таки задевал меня — и этого хватало, чтобы я почувствовал боль даже от тех ударов, которые не получал, но мог бы. Потенциальная энергия становилась кинетической, что ли.
Я нащупал ручку шокера.
Еще немного…
— Н…
Метеоритом, кулак начал влетать в атмосферу моего лица.
Но что‑то тут было не то.
Почему он не дотянулся?
Он мог!
Он точно мог!
Он добился того, чего хотел — я отклонился слишком сильно, потерял равновесие.
Они говорят: «Работай ногами».
Ему это тоже известно. Он пнул меня по лодыжке так, что повалился наземь.
Что сейчас?
Поднимай свою тупую голову!
Он словно взлетел, чтобы совершить крутое пике и размазать мою рожу по асфальту.
Но прямо в воздухе он забился в конвульсиях, задергался.
Все‑таки успел выхватить шокер и выстрелить. Одноразовая игрушка была выкинута мной без промедления.
Пистолет!
Не смотреть назад, не смотреть назад — станешь соляным столбом. Не думай, бежит он за тобой, или все еще валяется. Просто сделай свое дело и отреагируй.
Одним прыжков, перекатившись и отбив все свои ребра еще раз, я прошел марафонскую дистанцию до валявшегося прямо перед капотом револьвера.
Я даже не вставал. Не знаю, для большей ли точности, или просто не было сил уже. Я уже не мог. Пределом моих возможностей было лишь поднять руку, прицелиться и нажать на курок.
Тем временем, черная пантера мчалась на меня, готовая растерзать на месте, окропив кровью капот, вырвать все органы из моего изломанного тела и…
А что потом?
Зачем он преследует меня?
Защищает ли он ее? Ищет ли он ее? Для чего? Чтобы забрать? Убить?
Так или иначе…
— Не позволю.
Как будто граната взорвалась.
И последняя пуля покинула свою уютную комнатку в барабане, стремительно вылетела из ствола навстречу новой, скоротечной жизни. Вдоволь насладившись свободой, она прервала очередной полет этого механического выродка, который собирался налететь на меня, как стервятник на сочную падаль.