– Прости! – и убежала.
Гиб обалдело смотрел ей вслед.
Она дура!
Полная идиотка!
Даун недоделанный!
Как только ей в голову пришла такая глупость? С чего это ей вдруг приспичило поцеловать Гибсона Уокера?
Она точно ненормальная!
На пути домой Хлоя только и делала, что вспоминала этот поцелуй. Как будто мало ей было того электрического разряда, проскочившего между ними, когда она пыталась отобрать у Гиба фотографии и врезалась в него.
Напряжение между ними было почти осязаемым. Чувственным. И пугающим. Воздух в комнате прямо-таки искрился. Хлоя правильно сделала, что ушла.
И жутко сглупила, поцеловав его в обмен на обещание не использовать ее фотографии!
Хлоя плюхнулась на сидение в вагоне метро и, дрожа, уткнулась лицом в ладони. Затем глубоко вздохнула и уставилась на свое отражение в окне напротив.
Она пыталась увидеть на своем лице нечто, способное объяснить ее идиотский поступок, но видела лишь смущение.
И желание.
Хлоя снова закрыла глаза руками.
– Дэйв, – прошептала она. – Дэйв. – И снова, с еще большим отчаянием. – Дэйв!
Она забыла выйти на Семьдесят девятой улице. А когда сообразила это, поезд уже доехал до Восемьдесят шестой. Хлоя вышла и вернулась пешком, молясь о том, чтобы вновь обрести спокойствие и здравый рассудок.
– Я думал, ты забыла, – радостно сказал Райс, открыв дверь на ее стук.
– П-прости, я опоздала, – пробормотала Хлоя, входя в квартиру. – Я… работала.
– В субботу! Что же это за рабовладелец такой?
– Он… нет.
Райс удивленно вскинул брови. Затем пожал плечами.
– Ах, да. Я и забыл. Он ведь крутой фотограф, снимающий красивых женщин? – Он покачал головой. – И, небось, обнажает их души так же, как и тела?
Хлоя почувствовала, что ее щеки становятся пунцовыми.
Райс взглянул на нее и рассмеялся.
– Он и тебя охмурил?
– Нет!
Но что-то ведь он с ней сделал. Она ехала в Нью-Йорк, чтобы увидеть новые горизонты, а не ради поцелуев с Гибсоном Уокером!
И не для того, чтобы потерять голову!
У него слишком долго не было женщины.
В этом все дело. В гормонах.
Он слишком увлекся своей долбанной работой. Это из-за нее он стал таким впечатлительным и безрассудным.
Он должен найти себе женщину.
Это совсем нетрудно. Их полно вокруг – улыбающихся, воркующих, хлопающих ресницами. Желающих его… исключительно ради его фотографий.
Да? Ну и что с того?
Гиба это не волновало. Пускай они его используют, а он будет использовать их в ответ. Око за око, зуб за зуб.
И это отвлечет его от Хлои Мэдсен.
Она сводит его с ума.
Какого черта она его поцеловала?
Разве она не почувствовала всю силу его возбуждения, когда прижалась к нему? Разве не видела пламя в его глазах, румянец на скулах, напряженное выражение лица?
Разве она не способна распознать настоящую страсть? Почувствовать ее?
Что с ней не так?
Гиб скрипнул зубами. Он прекрасно знал, в чем дело. Она скучает по Дэйву!
Чтоб ему провалиться! У этого парня совсем нет мозгов. Какого черта он отпустил ее в Нью-Йорк? Это же роковая женщина! Она и святого совратит.
А Гибсон далеко не святой!
Он должен выпутаться из этой ситуации. Избавиться от нее. Снова обрести контроль над собственной жизнью.
Но первым делом он должен найти женщину.
Гиб вошел в приемную и начал рыться в картотеке Эдит. Кому позвонить?
Таша?
Нет.
Ванесса?
Нет.
Шелли?
Нет.
Шелестели карточки. Перед мысленным взором Гиба возникала одна красивая женщина за другой.
Тина?
Нет.
Джессика?
Нет.
Алана?
Алана!
Жгучая брюнетка с высокими скулами и улыбкой на полных губах, больше похожей на оскал. Алана – полная противоположность Хлое. Стройная, скрытная, ослепительно прекрасная. И относящаяся к мужчинам исключительно как к своим игрушкам.
Идеально.
Гибсон схватил телефонную трубку.
Пятая глава
Хлоя прекрасно поужинала с Райсом Вульфом.
Он был забавным, остроумным и обаятельным… и не представлял никакой угрозы для ее помолвки с Дэйвом.
Нельзя сказать, чтобы ему не нравились женщины – как раз наоборот. Но он, как и Гибсон, не стремился к серьезным отношениям. Он ясно дал это понять, когда они мыли посуду после ужина.
Хлоя заметила, что очень приятно найти мужчину, умеющего мыть посуду, и ненавязчиво поинтересовалась, как он до сих пор умудрился избежать брачной ловушки.
– Потому что я не создан для брака, – твердо ответил Райс. – Я не собираюсь жениться.
Его слова прозвучали так решительно и бескомпромиссно, что Хлоя сразу поняла: он не шутит.
Она чувствовала, что Райс отгородился от нее невидимой стеной, и, несмотря на все свое любопытство, не решилась расспрашивать. В любом случае, ее это не касается.
Но мысли о Райсе не мешали ей спать по ночам.
А мысли о Гибе мешали.
Размышляя о том, с кем он сейчас встречается, она часами ворочалась с боку на бок. Встречался ли он с Кэтрин Нил?
Хлоя уверена была, что встречался. Она пыталась вспомнить все, что читала об этой актрисе. Кэтрин была замужем за продюсером. А до него за режиссером. Но Гиб знал ее очень давно. Возможно, в то время она была одинока.
Это неважно, – сказала она себе. Кэтрин Нил, по словам Гиба, была «далеким прошлым».
Даже если он когда-нибудь и встречался с ней, все давно закончилось.
В понедельник Гиб намылился сбежать из студии как можно раньше.
– Иду ужинать в ресторан, – объявил он. Казалось, его прямо-таки распирает от гордости.
– На свидание, что ли? – усмехнулась Сьерра.
– На свидание, – согласился Гиб и искоса взглянул на Хлою, словно желая проверить ее реакцию.
Реакции не было никакой. Хлоя сделала вид, будто ничего не заметила. Она весь день пыталась не замечать Гиба!
Ей не хотелось думать о нем. Не хотелось вспоминать субботу и его поцелуй.
– Мы ее знаем? – спросила Сьерра, когда они ехали вниз в лифте.
На губах Гибсона появилась медленная, чувственная улыбка.
– Это Алана.
– Алана? – Сьерра удивленно выгнула брови. Двери лифта открылись. – Она же съест тебя живьем!
Усмешка Гиба стала еще шире.
– И это будет такой кайф!
Затем, с самодовольной улыбкой, он выскочил из здания, взмахнул рукой на прощание и помчался ловить такси.
Глядя ему вслед, Хлоя ощутила странную опустошенность.
– Кто эта Алана?
Сьерра ткнула пальцем в рекламный щит на торцевой стороне соседнего дома. Это был десятиметровый черно-белый портрет самой чувственной женщины из всех, которые когда-либо пользовались духами.
– Она.
– Ой, – сказала Хлоя. – Тогда понятно, – добавила она дрожащим голосом. И выдавила улыбку. – Какая… красивая.
Сьерра фыркнула.
– Это ненадолго.
Хлоя не разделяла ее уверенность. Ведь Гибсон сам говорил ей, что не встречается с девушками более одного раза.
А с Аланой он уже давно.
Больше недели.
Каждое утро Гибсон появлялся в студии, зевающий, с красными глазами, и насмешливо интересовался у Хлои, хорошо ли она поболтала с Дэйвом прошлой ночью. Затем потягивался, жаловался на усталость и выдавал очередное замечание насчет вечера, проведенного в компании Аланы.
Хлоя подозревала, что эти вечера с Аланой плавно переходили в «ночи». Но спрашивать она не собиралась!
– Да, – отвечала она, как можно беззаботнее, – мы с Дэйвом прекрасно поболтали. Дэйв…
Но Гиб не слушал. Он отворачивался, сразу же переходил к делу, начинал командовать, суетиться и подгонять Хлою.
Дважды на этой неделе они ездили в Центральный парк для натурных съемок. Три камеры, бесчисленное количество ламп, экранов и отражателей. Не говоря уже о пяти моделях с волосами, более буйными, чем окружающая их растительность.
Сьерра называла это «проблемкой».