— Молчи, Лоренцо! — прошептала она ему на ухо. — Ты обещал действовать, а не говорить!
Его стон означал сдачу, возбуждение и удовольствие, сплавившиеся воедино. Губы Лоренцо вновь прижались к ее губам; тем временем руки-мучители спустились ниже, погладили ее плоский живот, затем скользнули между ног и начали поглаживать нежную кожу.
— Действовать? Вот так? — шепнул Скарабелли, когда его пальцы уверенно нащупали ее самое чувствительное место и начали бережно ласкать его.
Вырвавшийся у Джесс сдавленный крик был единственным ответом, который она могла дать. Она привлекла Лоренцо к себе, вонзила пальцы в твердые мышцы его плеч и алчно выгнулась навстречу. Нервы готовы были кричать от желания; разбуженный им голод резал внутренности как ножом.
— Или так?
Когда он выполнил желание Джесс, бешено овладев ею и яростно вонзившись в ее тело, у нее закружилась голова от наслаждения. И все же остатки некоего инстинкта, с которым она так и не смогла справиться, заставили ее слегка напрячься. Внезапно Лоренцо остановился, откинул голову и изумленно уставился в ее серые глаза.
— Все еще?.. — выдавил Скарабелли тоном, не оставлявшим никаких сомнений о его душевном состоянии.
Его взгляд был таким испытующим, что Джесс слегка пришла в себя и даже ухитрилась беспечно пожать плечами.
— Это неважно. — Видя, что он окаменел, Джесс более настойчиво повторила: — Это неважно, Лоренцо. — А затем сама двинулась навстречу, приглашая последовать ее примеру.
— Джесс! — начал ошеломленный Скарабелли, но еще одно чувственное движение заставило его замолчать и со стоном сдаться на милость судьбы. В черных глазах снова загорелся голод. — Джесс… — повторил он уже совсем не так, как раньше, и задвигался нежно и очень бережно.
Но стоило Лоренцо сделать одно движение, как его железное самообладание тут же разлетелось на мелкие кусочки. Ритм их совместных движений был сначала медленным, но с каждой секундой делался все быстрее и яростнее. Они все крепче вцеплялись друг в друга, становились все ближе и взлетали выше и выше.
Джесс отвечала рывком на рывок, страстью на страсть, жаром на жар. Скорее, скорее, скорее! Наконец оба взорвались как сверкающий метеор, расторгли последние узы, связывавшие их с пространством и временем, и закачались в другом измерении, не имевшем формы и пронизанным чистым экстазом.
Джесс, все еще державшая в объятиях влажное от пота тело Лоренцо и слышавшая его хриплое дыхание, по слабому подрагиванию мышц поняла, что он неохотно вернулся к действительности, но сама не могла ни думать, ни чувствовать. Она ощущала стук собственного сердца, громом отдававшийся в мозгу, судороги наслаждения, все еще сотрясавшие ее тело, но с каждым разом становившиеся слабее и медленнее. А потом ее усталое тело затопила волна удовлетворенности.
Лоренцо слегка пошевелился, отодвинулся и лег рядом на измятое покрывало. Он испустил глубокий вздох величайшего удовлетворения, приподнял тяжелые веки и лениво потянулся.
— Я знал, что так будет, — сипло пробормотал он. — А ты знала?..
— Что знала? — спросила Джесс, когда его голос пресекся.
Но когда она приподнялась на локте, глаза Лоренцо уже закрылись. Он спал мертвым сном.
Сытая Джесс слегка вздохнула и пожала плечами.
Не имеет значения. Ничто не имеет значения, сказала она себе, потом с трудом вытащила покрывало, укрыла их обоих и прильнула к теплому, расслабившемуся мужскому телу.
Два года она не жила, а существовала, двигалась на автопилоте, переставляла ноги, ела, спала и дышала, потому что так полагалось. Но внутри этой жизни была пустота. Огромная черная дыра, не имевшая никакого смысла, потому что Лоренцо там не было.
Но теперь он вернулся. Он был здесь, рядом, в ее постели. Теперь он овладел ею окончательно и бесповоротно, с безрассудной страстью, без слов говорившей о том, что он пережил. Возможно, их ждет нелегкий путь, но они пройдут его вместе, а Джесс не сомневалась, что вместе они достигнут счастья, в котором она когда-то была так уверена.
Лоренцо вернулся, повторила она про себя, блаженно улыбнулась, и тут сон накрыл ее с головой. Лоренцо вернулся, и все снова было хорошо и правильно.
Глава четвертая
В глубокий-глубокий сон, овладевший Джесс, ворвался пронзительный звон будильника и заставил ее открыть глаза. Она испустила усталый стон, провела рукой по волосам, отвела их с лица и посмотрела на циферблат.