- Ежели живой останусь, - буркнул Нефед.
Положение Добровольческой армии усугублялось еще тем, что она действовала одна на юге России без поддержки тех или других регулярных войск белых. Когда армия находилась в двух переходах от Екатеринодара, казаки атамана Покровского по решению Рады оставили город большевикам, а сами ушли за Кубань. Это отрицательно подействовало на моральное состояние армии. В бою за Кореновскую станицу обоз чуть не отбили красные, когда сняли охранение и бросили в бой за станицу. На неохраняемый обоз напали красные.
- Вот тут нам и хана, - крикнул Нефед.
- Погодь! - крикнул в ответ Назар, разворачивая телегу. Сквозь шум пальбы и ржание коней слышался голос вахмистра - "Вагенбург! Вагенбург!" Казаки состроили вагенбург; поставили телеги и повозки в круг, дышлами вовнутрь, сами пошли цепью на большевиков. Назар шел рядом с Нефедом, шаг в шаг.
- Если ранят - добей, - крикнул Нефед, когда цепь приблизилась к противнику, но красные вдруг залегли и открыли огонь. Цепь и без того жидкая начала редеть и в это время с фланга наскочила конница партизан. Большевиков смяли, обоз отстояли. К вечеру вошли в станицу, а вскорости узнали и обозники, что Екатеринодар красный.
- Вот те раз, - сказал Назар. - Шли на телка - попали на быка.
- Чуяло мое сердце лихо, да голова дурна, - буркнул Нефед, заворачиваясь в бурку. Он был так расстроен, что отказался от кулеша и даже от самогона. Назар подошел к Наталье.
- Плохи наши дела. Екатеринодар у красных. Мы не успели.
- Что теперь будет? - спросила девушка.
- Нефед гутарит, шо надо уходить до моря, а потом к туркам али к персам.
- Мы должны уйти? - испугалась Наталья. - Зачем?
- Наташа! Если даже ты примешь эту власть, то они тебя не примут. Я видел их в бою - это фанатики и большевизм ихний - это фанатизм. Мы разные люди и вместе нам нет жизни. Я уверен, что тех, кто не уйдет, они просто истребят, потому, что эта власть на истребление нас, как класс.
- Ты говоришь, как большевик, - испугалась Наталья.
- Ты права, это страшно, потому нам надо уходить.
- Но не к туркам. Лучше во Францию.
- Во Францию? - спросил Назар.
- Да, во Францию. Я язык знаю и это все-таки Европа, а не дикая Азия.
- Может ты и права. Сегодня Бог нас спас, а что будет завтра, я не знаю. Ты наган не потеряла?
- Здесь, со мной, - ответила тихо девушка, и Назар понял, что она не боится, и готова идти с ним в далекую Францию.
Назар сидел у костра и курил. Один маленький человек на большой планете. И не мог понять Назар, какая сила сдвинула эти массы народа и столкнула их в кровавой вражде, яростной злобе, непримиримой ненависти. Обесценилась человеческая жизнь ради какой-то мифической идеи, запалившей души человеческие фанатизмом этой идеи и вовлекшей их в кровавую междоусобицу. Какой анчибел раскрыл ящик Пандоры и собирает свои жертвы, освещая их гибель лживыми лозунгами и призывами к истреблению? Не слетели с календаря листочки, как брат пошел на брата, сосед на соседа, а ведь только вчера гуляли на свадьбах и всем миром несли своих покойников на погост. А сегодня рубят, колют, стреляют друг друга, и бескрайние ковыльные степи покрылись костями не погребенных воинов. Какой же верой надо было застлать людям глаза и помутить разум, чтобы довести их до исступления, до звериной злобы к брату своему? Горько будет тем, кто покинет дом родной и пуще неволи окажется рай совдепии для тех, кто останется строить это светлое завтра, которое никогда не наступит. И не один Назар в эту ночь сидел у костра и думал свою думу. Близился час последнией битвы, приближался апофеоз безумия, и захлебнувшиеся в крови души казаков, не боялись смерти, и многим она казалась избавлением от кровавой вакханалии братоубийственной войны.
Назар подошел к повозке, поправил на спящей Наталье бурку, посмотрел в её безмятежное лицо - красивое и дорогое, уже ставшее родным, за время похода.
А по апрельской оттепели в первых числах отступит добровольческая армия от невзятого Екатеринодара и рассыплется в степи, преследуемая красными конниками. Назар с Нефедом будут драться рядом, плечом к плечу и не за армейский скарб, а за свои жизни. Им улыбнется удача, и они смогут вырваться из кровавой мясорубки. Пустятся вскачь через поле к балочке, где Назар спрятал Наталью. За ними будет погоня, стрельба и они уже почти уйдут, как справа к ним ринется ватага краснопузых. "Уходи!" - крикнет Нефед и повернет коня в сторону красных. Смекнул Назар, что не уйти теперь Нефеду от смерти, и тогда он с диким криком бросился товарищу на подмогу. Звериное "А-а-а-а-а-а!" поглотило все звуки в степи, сверкая клинками на апрельском солнце, казаки неслись в свой последний бой. И когда до врага оставалось несколько десятков метров, те вдруг повернули и пустились вскачь восвояси. Вид обезумевших людей с отчаянным криком несущихся на диком галопе к смерти, поразил врага, и он бежал. Старший, а может самый трусливый, выстрелил и пуля толкнула Нефеда в плечо, сбросила с коня. Назар поднял друга к себе вв седло и рысью через степь к заветной балочке, где его ждала Наталья.