Крин сильнее раскраснелся.
— Помолишься со мной перед отъездом? — из вежливости предложил он, указав рукой в сторону храма.
— Я молилась всю ночь, — произнесла Маррей. — Теперь мне пора.
Простившись с Крином, Владычица подошла к воротам. Стража вышла ей навстречу и преградила путь.
— Несомненна любовь Великой Матери, — поприветствовал Маррей командир.
— Воистину несомненна. Пустите! — потребовала она. — У меня веление от Владычицы Корды следовать в Харон-Сидис, я тороплюсь.
Командир кивнул двум кзоргам, и те подошли.
— Мне не нужны провожатые, — сказала Маррей.
— Царь приказал этим двоим глаз с тебя не спускать. Если ты покинешь Чертог, они поедут с тобой.
Владычица гордо выпрямилась, взгляд её метнул холодные искры. Командир сочувственно вздохнул.
— Если попытаешься сбежать к риссам, госпожа, то у кзоргов приказ остановить тебя и доставить к мужу.
— Я направляюсь в Харон-Сидис. Не угрожай мне.
Маррей прошла мимо стражей и вышла за ворота. Кзорги двинулись за ней.
***
Холодный дождь продолжал лить.
Ингрид занесла топор. Лезвие врезалось в спину Рейвана, но, вспоров кожу, костей не пробило. Осознание того, что она лишит жизни близкого человека, не позволило ей нанести смертельный удар. Топор бессильно вывалился из руки. Чёрная кзоргская кровь потекла на землю.
Рейван сотрясался от боли и холода, но не стонал, не издавал ни звука. Тело его перекосило вбок из-за рассечённых у позвоночника мышц.
— Ты всё верно сделала, Ингрид! — сказал Лютый, подняв с земли её топор. — Жёсткое решение, но достойное вождя! Добей его.
Ингрид отёрла лицо, по которому струились капли дождя, не отводя взгляда от крови, вытекающей из раны на спине брата. В ней всколыхнулся ужас от совершённого, жалость к Рейвану и страх за его жизнь. Ингрид обошла столбы и поглядела в лицо брата. Он поднял на неё блёкнущий взгляд.
— Снимите его! Я довольно его наказала, — приказала Ингрид. — Он ведь Зверь, приближённый гегемона Харон-Сидиса. Он расскажет нам о набульской армии. Лютый, займись его ранами!
Воевода фыркнул. Злой воздух его дыхания коснулся лица Ингрид.
— Ри, он убить тебя пришёл! — сказал Лютый. — Ты пожалеешь ещё, что не добила его.
Ингрид нехорошо прищурилась, поглядев на воеводу. Он прилюдно упрекнул её, поставил под сомнение её приказ.
— Если ты не доверяешь своему вождю, то иди! — воскликнула она. — Ты слышал от Рейвана недовольство? Нет? — Ингрид повернулась к кзоргу. — Во время расправы он не пожаловался. Он хотел поговорить со мной — и теперь мы можем поговорить…
Лютый присмирел и сомкнул губы.
— Кзорг более полезен живой, чем мёртвый, — добавила Ингрид. — Потому несите его в дом!
Воевода глухим голосом отдал приказ соратникам снять Рейвана со столбов. Ингрид отвернулась и зашагала под крышу. Она знала, что поступила с Лютым жестоко и он вправе не любить её больше.
***
Комнату медленно наполнял серый холодный свет утра. В сумерках очертания тела Рейвана, лежавшего на животе, казались ещё более неживыми.
Ингрид провела рукой по его бледному лицу, погрузилась пальцами в тёплую бороду. «На вид жёсткая, но на самом деле мягкая — как у отца», — подумала она.
Родной, близкий запах рождал воспоминания о тех редких моментах, когда отец брал её на руки и терпеливо позволял себя обнимать, тянуть за волосы и терзать его воинскую косу.
Ингрид поглядела на медленно вздымающиеся рёбра Рейвана, перетянутые повязками. Линия плеч из-за рассечения спины искривилась — она оставила его калекой. Взяв Рейвана за руку, Ингрид уткнулась лицом в его ладонь. Слёзы стекали по его запястью, и он проснулся от их солёного жара, бегущего по коже.
— Маррей… — простонал он едва слышно, касаясь губами подушки.
Ингрид поднялась в недоумении.
— Маррей⁈ Ты до сих пор о ней думаешь? — фыркнула она.
Замутнённый взгляд Рейвана искал кого-то рядом с собой.
— Здесь только я — Ри, — сказала она.
Рейван стиснул руку Ингрид. Сделав несколько поверхностных вдохов, сглотнул.
— Ри, зачем ты стала Верховным ваном?
Голос Рейвана прозвучал со скрежетом. Он сдвинул брови, и Ингрид стало неуютно под его сердитым взглядом.
— У меня не было выбора — ты ушёл. Меня хотели отдать замуж!
Они поглядели друг на друга. Ингрид покосилась на его спину.
— Я наказала тебя и теперь могу простить. А ты? Ты можешь простить меня?
— Я же учил тебя, как надо бить. Ты могла замахнуться лучше: я заслужил удара посильнее! — прищурился Рейван.
— Не смейся надо мной, ты ведь и так еле живой!
— Ладно. А что воины твои? Не разбежались, когда ты кзорга в дом приволокла?
— Они знают, кто ты. Все в Нордхейме знают, кто ты и какое у тебя право. Но ты этим правом не воспользовался, хотя за этим ведь пришёл?
Ингрид внимательно поглядела на брата. Рейван вздохнул.
— Ты сама отдашь мне гривну — мне незачем драться с тобой, — сказал он. — Скоро набулы придут в рисские земли и будут править здесь. Но я укрою тебя, спрячу.
Слова Рейвана поразили Ингрид. Она выпрямилась и нахохлилась.
— Это приказ, с которым прислали тебя⁈
— Да.
— Ты не получишь гривну, Рейван! Я не хочу и не могу бороться с тобой. Скоро я передам власть вану Стейнвульфу, он не позволит набулам погубить рисский народ.
— Ри… — в бессилии прошептал кзорг. — Ты не понимаешь. Всё слишком сложно.
— Нет, всё просто! Со Стейнвульфом у нас назначен поединок.
— Я пойду с тобой, — произнёс Рейван. — Если Стейнвульф будет Верховным ваном, то у меня есть к нему разговор.
— Как ты пойдёшь? Ты сможешь вообще теперь ходить? Я же покалечила тебя.
Рейван закашлялся. Ингрид заволновалась и подала ему воды. Глотнув, кзорг опустился на подушку.
— Что за разговор у тебя к Стейнвульфу?
— О войне, Ри, — ответил Рейван.
Ингрид поглядела на брата. Он выглядел измученным и жалким. И потому грозные слова, что он говорил, звучали нестрашно.
— А потом? — спросила она. — Что мне делать с тобой потом?
— Что со мной делать потом — уже не тебе решать, если ты передашь гривну Стейнвульфу.
— Он не отпустит тебя, что бы ты ему ни сказал. Он убьёт тебя!
— Или он убьёт… или кто другой… или Причастие, Ри!
Глаза Рейвана налились гневом. Ингрид ощутила жар, волной взметнувшийся от его тела. Она поняла, терзания какой силы горели в душе брата. Они томились, словно лава в жерле вулкана, и того и гляди готовы были вырваться наружу.
Рейван тяжело вздохнул и прикрыл глаза, стараясь совладать с собой. Ингрид услышала, как в тишине заскрежетали его зубы.
— Ладно, я возьму тебя с собой, — сказала Ингрид. — Если сумеешь подняться.
6 Соратник
На землю тихо опускался снег. Лютый ждал Ингрид у крыльца главного дома с лошадьми. До Зимнего Солнцестояния оставалось совсем немного времени, и Волчица собиралась выступить в Лидинхейм, к вану Стейнвульфу.
Воевода оглянулся на Тирно, стоявшего невдалеке, и ему показалось, что морщины на лице друга за последние месяцы стали глубже. Под глазами чернели не только рисские руны, но и старческие синяки. Тирно потерял жену и детей много лет назад при нападении набулов, как и Лютый.
«Войны никогда не перестанут бушевать. Покоя нам не будет, — Лютый нащупал в поясной сумке брачные браслеты и улыбнулся. — Пусть отдаст гривну Стейнвульфу, и тогда я увезу её подальше. Будем жить в глухом хуторе: я буду охотиться, а Ингрид — растить детей».
— Ты сегодня слишком радостный, — проговорил Тирно. — Будто убил ночью кого-то!
— Если бы убил, то сейчас бы сплясал! — буркнул Лютый. — Ты снаряжение всё собрал?
— Обижаешь старого походника, Дэрон!
— Верно, Тирно, извини: привык молодых учить.
Лютый поглядел на двоих воинов, которых решил взять с собой в дальний путь: Тори и Эрвульфа. Большее число людей, считал воевода, только замедлит передвижение и может оказаться непрошеными свидетелями его случайной, несдержанной нежности к своей предводительнице.