Сделав смелый вздох, Маррей расстегнула поясок и спустила с ключиц платье. Оно упало наземь, и она предстала перед мужем обнажённая. Открытая. Уязвимая.
Рейван замер.
— Хоть бы и на земле, — прошептала она.
Он устремился к ней, крепко обняв за плечи и за талию, прижал к сильной горячей груди. Маррей закинула руки ему на шею и прильнула к губам. Она ждала, что он сам всё сейчас же решит: уложит на постель, возьмёт грубо и нетерпеливо. Рейван всегда был нетерпеливым и горячим. Предвкушение его жадных объятий волновало и обжигало. Крутило живот и делало ноги слабыми.
Но муж не торопился, целуя нежно и бережно, ласкал пальцами спину, доводил до неистовства ожиданием.
— Пойдём на постель, — прошептала Маррей. — Я так долго тебя ждала.
Она отстранилась, потянув вверх его рубашку, а затем вниз — штаны.
Рейван скинул одежду, подхватил Маррей на руки и опустился с ней на шкуры, разместившись меж бёдер.
Она обняла его сильное тело, и приготовилась принять мужа со всей болью, что он ей принесёт. Но вдруг увидела замешательство на лице Рейвана, когда он упёрся меж её ног и ощутил сопротивление большее, чем ожидал.
— Может немного сильнее… наверное… — прошептала она.
— Ты дева?
— Думала, ты догадываешься. Должен был догадаться!
— Если бы я понял, — сказал он хрипло, — то сошёл бы с ума от мысли быть первым и единственным. Заковал бы тебя тогда цепями в Лединге и никуда не отпустил!
— Будь первым, будь единственным, любимый мой, — шепнула она, обвивая ногами.
Дыхание Маррей содрогнулось, когда он наполнил её. Громко застонала от счастья обрести то, о чём и не мечтала. Женская природа затрепетала в ней, и она сама подалась ему движением навстречу. Жарко поцеловала в губы в ответ за любовь. За ласку и сдержанность.
От силы чувства слёзы сами потекли по щекам.
— Больно? — встревожился он.
— Нет, — прижалась к нему сильнее. — Люби, люби меня, прошу…
Слова срывались с губ. Рейван покрывал поцелуями ресницы, ласкал кожу, переполненный счастьем близости. Ощущая под собой любимую женщину, её волнующие тепло и нежность, он вжался до предела и излился.
Маррей изогнулась навстречу и крепко притянула его к себе за плечи.
Они долго лежали в забвеньи, наполненные счастьем. И лишь дрогнувшее пламя лампы вернуло их назад. Фитиль тонул в расплавленном воске — свет затрепетал в агонии.
— Когда прибудем в Норхейм, потребуется вторая колыбель, — задумчиво прошептала Маррей.
— Сделаю, — хрипло ответил Рейван, продолжая ласкать губами её кожу.
Маррей приподнялась и собственнически поглядела на него.
— Всё в порядке? — он поправил прядь волос, упавшую ей на лицо. — Ничего не болит? Может, слабость?
Маррей улыбнулась и покачала головой, целуя его пальцы, коснувшиеся губ.
— Никогда себя лучше не чувствовала.
Владычица перевернулась и забралась на Рейвана верхом. Он увидел кровь на бёдрах и ощутил, как она задрожала от боли, опускаясь на его плоть.
— Тебе больно… — заволновался он.
— Мне сладко… — мурлыкнула Маррей. — Сбылось ваше кровавое пророчество?
Рейван привстал и крепко обнял её всю.
— Очень сладко, — повторила Владычица.
Наслаждение волнами приливало и заставляло трепетать. От близости, нежности, глубины. Рейван содрогался и изливался в Маррей раз за разом.
Лампа, наконец, совсем потухла, и шатра над головой не стало. Они остались под крышей необъятных небес, лишь двое во всем мире.
Рейван упал на спину, отдавший себя без остатка, и Маррей опустилась сверху. Он накрыл жену тёплой шкурой, и оба провалились в грёзы, одни на двоих.
В небесах продолжали гореть огромные звёзды. И ветер блуждал в необъятной ночи, вознося песнь жизни среди стынущих вечностью гор.
Спустя несколько лет
Большой могучий вождь взобрался на перевал, держа за руку маленькую девочку. Единственную и самую младшую из семерых детей, которые поднялись вслед за ним.
Вождь остановился у алтаря, в виде горы сложенных друг на друга валунов, прищурился и поглядел на долину, утопающую в море облаков. Дети окружили его, прячась за его широкой фигурой от пронизывающего ветра.
— Папа, зачем мы сюда пришли? — пролепетала девочка.
— Это место, где живут боги, Ингрид! — выпалил мальчик, чуть постарше неё с тёмными, как у галинорцев, глазами.
— Арнульф, не дразни сестру, — произнёс отец. — Она единственная девочка среди вас и к тому же самая маленькая.
Мужчина крепче сжал руку дочки, присел к ней, поправил капюшон и поглядел в жёлтые рисские глаза, которые обрамляли тонкие тёмные бровки.
— Сегодня ты поднялась на Винденфьёл впервые, дочь. Я хотел, чтобы ты ощутила силу этого места и близость к богам. Гляди, — он повёл рукой по простору, — не бойся, я держу тебя. Полюбуйся, почувствуй…
— Как красиво, папочка… — восторженно прошептала Ингрид, лицо её засияло от удивления сказочному виду, открывшихся гор и долин, окутанных золотистой дымкой.
Вождь повернулся к старшему из мальчиков.
— Эйнар, доставай ленты, пока руки не заиндевели!
Рослый парень лет четырнадцати скинул со спины мешок и вытащил вереницу цветных лент.
Другой мальчик, на пол головы пониже ростом, взялся за другой конец связки и двинулся с ним к нагромождёнию камней, лежавших неподалёку. Остальные дети принялись помогать, распутывая узлы и переплетения.
— Нормально, Дэрон? Пап? — крикнул Эйнар, закрепив ленту вокруг алтаря.
— Я думаю, повыше надо, Эйн! — выкрикнул брат Дэрон, привязав второй конец ленты.
— Я сейчас помогу вам, волчатки мои, — отозвался отец.
— Эх, жаль мама не пошла с нами, — вздохнула малышка Ингрид, выпуская руку отца.
— Она не каждый год может, — улыбнулся вождь. — Скоро родится ваш брат или сестра: ей нужно беречь себя.
Отец вместе со старшим сыном закрепили ленту на самой вершине алтаря. Дети с восторгом любовались лучами света, прорезающими море из облаков внизу у подножия гор.
Старший из сыновей Эйнар отошёл ото всех к краю стены, подставляя лицо ветру. Отец встал рядом с ним.
— Она правда живёт здесь? — спросил сын. — Моя мама…
— Её дух здесь, — кивнул отец, шумно втянув холодный воздух. — И здесь, — ударил в грудь Эйнара.
Мальчик улыбнулся, и отец ласково обнял его за плечи.
— Спасибо, папа, что хранишь о ней память. И об отце. И что вырастил меня…
— Ерунду не говори, — оборвал отец. — Иначе и не могло быть. Утри сопли, ты что девочка? Ты будущий вождь! Мужчина!
Эйнар расправил плечи и принял уверенную позу, такую же как у отца.
— Ну, что, пошли вниз? — сказал вождь. — Вернёмся поскорее в Нордхейм, я соскучился по вашей мамочке.
— Ты просто не хочешь, чтобы она злилась, если задержимся! — улыбнулся Эйнар.
— Ты быстро взрослеешь, сынок. Очень быстро.
Мальчик улыбнулся гордой улыбкой и пошёл командовать братьями, веселящимися в снегу. Вождь остался один у края стены и поглядел на сияющее солнце.
— Пусть Маррей разрешится легко и пусть ребёнок будет здоров, — помолился он.
Дома его ждала беременная жена. Каждый раз она загадывала дочку, но получались в основном мальчики. Рейван не загадывал. Просто любил её всем своим существом. И боги щедро одарили их. Как только Маррей заканчивала кормить, снова беременела. В детях самым изумительным образом сочетались черты их обоих. Трое были светловолосы, трое — с тёмными волосами. Глаза у всех детей получились разных оттенков: от золотистого до угольного. И только маленькой Ингрид достались по-звериному жёлтые, как у отца.
— Я скучаю, — сказал он буйствующему ветру. — Верю, что однажды мы встретимся.
— Папа! Папа! Ты идёшь? — Детские голоса вырвали из размышлений. Вождь развернулся к детям, взял маленькую Ингрид на руки, и они начали спуск.
Домой.