— Что же некоторые родители творят с детьми! — качаю я головой и пожимаю плечами.
В обсидиановых глазах пляшет озорной огонек, пока Люк идет со мной до двери.
— Дай догадаюсь. Мэри Фрэнсис… образцовая католическая семья с… нет, не говори… с восемью детьми?
— Пятью. — Мне совсем не нравится его тон. — Ну пока, — бросаю я через плечо, направляясь к столовой.
— Пока, — говорит он.
Я иду по коридору, а Люк взглядом прожигает мне спину.
Поток подростков проносит меня внутрь столовой, я нахожу Тейлор и Райли за нашим обычным столиком, прямо за дверью — для быстрого старта, так сказать. Стены, пол и столешницы — тошнотно зеленого цвета, так что если кого-то действительно стошнит, даже пятна будут незаметны. При одной мысли об этом меня начинает слегка мутить.
Склонившись над учебником, Райли погнутой вилкой ковыряется в салате. Тейлор ерзает на стуле, отчего яростно вибрируют ее желто-розовые колючки волос. Глядя на это ерзание и на похотливый огонек в глазах, я знаю, что не смогу оставить Люка себе. И она это знает.
Вопреки всему, Тейлор обладает качествами, необходимыми мне в подруге. Мы с ней на самом деле очень похожи. Обе отнюдь не белые и пушистые. Держим остальных на расстоянии, не подпуская близко к себе. И с самого начала уважаем личные границы. Я никогда не спрашивала, в чем причина ее отчужденности, а она не спрашивала меня. Все это время я знала, что Тейлор не станет ни о чем допытываться, стремясь пробить мой защитный панцирь. И это взаимно.
С другой стороны, Райли с ее невероятной чувствительностью действительно опасна. Когда я впервые увидела лицо Райли, Анжелика Престон размазывала по нему мятное мороженое с шоколадной крошкой. Это было летом после седьмого класса. Мы с Тейлор пошли за мороженым и рядом с магазином увидели, как Анжелика Престон прижала к стене Райли. По словам, доносящимся изо рта Анжелики — что-то вроде «толстозадая», — и уязвленному, униженному выражению на лице Райли я поняла, что это не безобидная стычка подруг. Не задумываясь, я оторвала руку Анжелики от Райли и выполнила на обидчице классный бросок через спину. В этот же момент я приобрела неожиданного друга и смертельного врага.
Сейчас Райли совершенно не похожа на себя прежнюю. Ее фигура слегка полновата, но ровно настолько, чтобы быть соблазнительной для парней. Побьюсь об заклад, что именно в тот момент, прижатая к стене магазина, со стекающим по лицу мятным мороженым, она решила сбросить вес.
— Выкладывай! — кричат они обе, как только я ставлю сумку на пол.
— О чем это вы?
Тейлор кидает на меня свой коронный сердитый взгляд.
— Не надо скрывать, Фи! Мы знаем о роскошном красавце новичке. Так что выкладывай! Сейчас же!
Отлично. Как быстро разлетаются новости.
— Разве он роскошный? Кто это сказал?
— Ты такая стерва, — произносит Тейлор, по-прежнему сердито глядя на меня.
— Говоришь так, словно это плохо.
— Рассказывай уже! — взвизгивает Райли, захлопывая книгу, и все в радиусе трех столов оборачиваются на нас.
— Ладно. Остыньте. Сначала возьму себе еду. — Я смотрю на какую-то непонятную бурду на подносах проходящих мимо ребят. — Что это, черт побери?
— Возможно, тофу,[9] — сморщившись, говорит Райли. — В районе опять закончились деньги.
— Замечательно. Пожалуй, схожу за салатом, пока не разобрали.
Я бросаю взгляд на дверь, надеясь, что Люк передумает и поможет мне сбежать от закипающей Тейлор. Потом неторопливо роюсь в завядших остатках латука, трачу минут пять на выбор самого большого шоколадного кекса, дважды наполняю стакан колой, прежде чем медленно вернуться к столу. Когда я появляюсь там, то могу поклясться, что у Тейлор из ушей идет пар.
— Выкладывай, черт побери! — кричит она, когда я сажусь.
— Он обычный новенький. Люк. — Мой взгляд останавливается на двери. Может, Люк все-таки появится?
— Откуда он?
— Понятия не имею.
Тейлор впивается в меня взглядом.
— Как ты познакомилась с ним?
— Партнеры по эссе, мистер Снайдер.
— Он уже пригласил тебя на свидание? — спрашивает Райли.
Я снова смотрю на дверь, затем закатываю глаза.
— Он даже не пошел со мной на ланч.
— Хм… — Я вижу, как закрутились шестеренки в голове Тейлор. — Он ведь, кажется, не в твоем вкусе.
Я лишь пожимаю плечами.
— Так может, познакомишь меня с ним? — с нетерпением спрашивает она.
В желудке все сжимается.
— Как хочешь, — отвечаю я.
— На вечеринке, в пятницу? У Галлагеров? Думаешь, он пойдет, если я приглашу?
— Ты его еще даже не видела. — Меня удивляет язвительный тон в собственном голосе. Я знала, что все к тому и идет. Почему же тогда удивляюсь?