Анна пожала плечами от неловкости:
– Кто-нибудь другой проезжал бы мимо через минуту и…
– И оставил бы ее там, – прервала ее Корэл. – Не говорите мне, что любой поступил бы так же, как и вы. Любой бы не поступил.
У Анны не нашлось слов. Как бы ей ни хотелось опровергнуть циничное утверждение Корэл гуманным доводом, она сознавала ее правоту.
– Моя сестра ходила по улицам, чтобы накормить меня, когда я была маленькой, – продолжала Корэл. – Мы остались сиротами, когда ей едва исполнилось пятнадцать, и вскоре после этого ей пришлось оставить свою работу помощницы горничной в богатом доме. Она могла бы просто отправить меня в богадельню. Без меня она нашла бы другую приличную работу, возможно, вышла бы замуж и имела семью. – Губы Корэл сжались. – Вместо этого она развлекала мужчин.
Анна содрогнулась, пытаясь вообразить такую мрачную жизнь. Такое полное отсутствие возможностей.
– Я пыталась уговорить Перл позволить мне оказать ей поддержку теперь. – Корэл отвернулась. – Но вам вряд ли интересна наша история. Достаточно сказать, что она единственное живое существо на этой земле, которое я люблю.
Анна молчала.
– Если есть что-то, что я могу сделать для вас, миссис Рен… – необычные глаза Корэл впились в нее. – Вам нужно только сказать.
– Вашей благодарности уже достаточно, – наконец сказала Анна. – Я была рада помочь вашей сестре.
– Вы не воспринимаете серьезно мое предложение, я вижу. Но имейте в виду: все, что в моей власти, я сделаю для вас. Все, что угодно.
Анна кивнула и уже собралась выходить из комнаты. «Все, что угодно…» Она помедлила на пороге и импульсивно повернулась, не оставив себе времени передумать:
– Вы слышали о заведении, называемом «Грот Афродиты»?
– Да. – Выражение лица Корэл стало непроницаемым. – Да, и я знаю его владелицу, саму Афродиту. Я могу предоставить вам ночь или целую неделю ночей в «Гроте Афродиты», если таково ваше желание. – Она сделала шаг по направлению к Анне. – Я могу организовать для вас ночь с профессиональным мужчиной-проституткой или девственным школьником. – Глаза Корэл расширились и, казалось, пылали. – Известными вольнодумцами или старьевщиками с улицы. С одним вполне конкретным мужчиной или десятью абсолютными незнакомцами. С темноволосыми, рыжими, светловолосыми мужчинами, о которых вы только могли мечтать в темноте ночи, лежа в одиночестве в своей кровати, укрывшись одеялом. Чего бы только вы ни захотели. Каким бы ни было ваше желание. Чего бы вы ни жаждали – вам нужно только попросить меня.
Анна уставилась на Корэл, замерев, как загипнотизированная мышь перед качающейся змеей.
Она начала, запинаясь, подбирать слова отказа, но Корэл сделала ленивый жест рукой:
– Подумайте об этом до утра, миссис Рен. Подумайте, а утром дайте мне ответ. Теперь, если вы не возражаете, я хотела бы побыть одна.
Анна обнаружила себя на площадке за дверью собственной комнаты. Она покачала головой. «Может быть, дьявол принял облик этой женщины?»
Потому что перед ней маячило дьявольское искушение. Она медленно спустилась по ступеням. Соблазнительное предложение поселилось в ее мозгу. Она попыталась стряхнуть его, но обнаружила, что просто не в силах этого сделать. И чем больше она думала о «Гроте Афродиты», тем более приемлемым это предложение ей казалось.
В течение ночи Анна изменяла свое мнение по поводу скандального предложения Корэл снова и снова. Она просыпалась от смутных снов, ворочалась, споря сама с собой, а потом снова окуналась в мир, где лорд Свартингэм постоянно куда-то уходил, а она в отчаянии бежала за ним. Ближе к утру она оставила попытки заснуть и лежала на спине, пялясь невидящим взглядом во все еще темный потолок. Она сжала руки под подбородком, как маленькая девочка, и молилась Богу, чтобы устоять перед этим ужасным предложением. Добродетельная леди не должна иметь проблем с тем, чтобы противостоять искушению, считала она. Уважаемая леди никогда не стала бы думать о том, чтобы украдкой пробраться в лондонский притон и соблазнить мужчину, который довольно ясно дал ей понять, что не интересуется ею.
Когда Анна снова открыла глаза, солнце уже заливало комнату. Она встала без чувств, умыла лицо и прополоскала горло прохладной водой в умывальнике, затем оделась и осторожно вышла из двери, стараясь не разбудить свекровь.
Она пошла к своему цветнику. В отличие от графского ее сад был маленьким и аккуратным. Крокусы уже почти отцвели, но осталось несколько поздних нарциссов. Она наклонилась, чтобы оторвать увядшие соцветия. Вид тюльпанов в бутонах моментально вернул покой ее душе. Затем она вспомнила, что граф поедет сегодня в Лондон. Она крепко зажмурилась, пытаясь отогнать эту мысль.
В этот момент она услышала сзади шаги.
– Вы приняли решение, миссис Рен?
Она повернулась и увидела очаровательного Мефистофеля со светло-зелеными глазами. Корэл улыбнулась ей.
Анна начала качать головой, но тут услышала, как ее собственный голос произнес:
– Я принимаю ваше предложение.
Улыбка Корэл превратилась в красивый безрадостный изгиб.
– Хорошо. Вы можете поехать вместе с Перл и со мной в Лондон в моей карете. – Она хрипло засмеялась. – Это должно быть интересно.
Она снова вошла в дом, прежде чем Анна смогла придумать ответ.
– Тпру, эй, – пробормотал Эдвард гнедому. Он держал его под уздцы и терпеливо ждал, пока лошадь возбужденно переступала и беззвучно шевелила губами. Гнедой часто бывал норовистым по утрам, а он седлал лошадь раньше, чем обычно. Небо только начинало светлеть на востоке.
– Тпру, ты, старый ублюдок, – прошептал он. Впервые ему пришло в голову, что лошадь, к которой он обращался, не имела имени. Как давно он является владельцем гнедого? Полдюжины лет уже, по меньшей мере, и он никогда не беспокоился по поводу того, как назвать его. Анна Рен начала бы ругаться, если бы узнала.
Эдвард передернул плечами, когда наконец взобрался в седло. Именно поэтому он совершал эту поездку: чтобы избавить свой разум от мыслей о вдове. Он решил освободиться от некоторого беспокойства – как тела, так и ума, – отправившись в Лондон. Его багаж и камердинер последуют за ним в карете. Но, словно насмехаясь над этим планом, вновь названный Джок увязался следом, как только гнедой зацокал копытами, выходя из стойла. Пес выбежал из двери впереди него; он отсутствовал последние полчаса, а сейчас вернулся, радостный и покрытый сзади зловонной грязью. Эдвард взял лошадь под уздцы и вздохнул. В этой поездке он планировал навестить свою невесту и ее семью и завершить переговоры по поводу помолвки. Чрезмерно крупный вонючий полукровка не поможет ему в деле с семьей Джерарда.
– Останься, Джок.
Пес сел и посмотрел на него большими карими, слегка налитыми кровью глазами. Его хвост безостановочно подметал булыжник.
– Я сожалею, старина. – Эдвард свесился вниз, чтобы почесать у него за ухом. Нервный мерин отступил назад пару шагов. – На этот раз тебе придется остаться здесь.
Пес задрал голову.
Эдвард почувствовал нежелательное томление. Собака не принадлежала его жизни, так же как и леди.
– Охраняй, Джок. Следи за ней ради меня, приятель. – Он полуулыбнулся-полуоскалился собственной прихоти. Его Джок едва ли был обученным сторожевым псом. И Анна Рен не принадлежала ему, чтобы охранять ее, во всяком случае.
Стряхивая свои мысли, он повернул гнедого и пустил галопом по аллее.
После некоторого раздумья Анна сказала матушке Рен, что поедет в Лондон вместе с Перл и Корэл, чтобы купить ткань для новых платьев.