Улыбка пробила себе путь, сквозь хмурое лицо женщины, на миг вернув ту смешливую девченку-врача. Она нашла слово – то единственное, которое точно характеризовало Николаса. Настоящий! Он был настоящий.
Дикий, необузданный сорвиголова, слова которого никогда не расходились с делом.
Да… Сколько они наслаждались той безудержной страстью, что завертела их своим вихрем безумия? Год, ну может чуть больше… А помнит она его всю жизнь…
Как она ждала его из последнего вылета! Ка мечтала, что сообщит ему радостную весть – она беременна!
Ник так хотел ребенка, что Кира поставила на кон свою карьеру военного медика, и решилась забеременеть. Она представляла, как скажет ему. Как потом он будет таскать её на руках по всей базе, пугая персонал своим безудержным весельем…
Она так ждала и верила в будущее счастье, с любимым мужчиной… А он…
Скупая слеза, выбежав из уголка глаза, медленно скатилась по щеке, вновь заставляя переживать все то, что осталось в далеком-предалеком прошлом. Нет, у нее потом были мужчины, она же не давала обета безбрачия.
Но вот таких, как Ник, настоящих, диких, бурлящих безудержной энергией… Не попадалось. То ли ей не везло, то ли не рождались в прагматичном обществе Содружества такие люди…
Так и не сошлась она ни с кем, посвятив себя единственному сыну, так похожему на бесшабашного, импульсивного отца…
А Ники… Ники так и не вернулся, как и вся из разведгруппа. Как же она проклинала тот день и час, в который они познакомились. Как плакала ночами в подушку, закрывшись в своем кубрике от всех и вся…
Командование, когда она пыталась добиться отправки поисковой экспедиции, просто отпинывалось от нее дежурными фразами, что риск несопоставим. Группу дальнего поиска, почти три тысячи человек, просто списали, поставив в личных делах отметку – «пропали без вести».
Именно тогда Кира приняла решение уволиться из армии. Да и сын, которого она родила еще на базе в системе Ригона, требовал больше свободного времени.
Так и оказалась женщина с ребенком на руках на этой планете, где жила ее родная сестра. Она помогла устроиться в местную клинику, в которой сейчас Кира уже должность заместителя главного врача. Ну да… лет то прошло сколь.
Кира усмехнулась собственным мыслям, встряхнувшись, продолжила путь к домику. Даже не заметила, что застыла на месте, погрузившись в воспоминания.
Тихо пшикнула пневмоприводом входная дверь, среагировав на приближение хозяйки жилища. Искин, управлявший домом, просканировав женщину и удостоверившись, что это именно Кира, убрал скрытые в потолке турели с установленными на них плазмометами на место, прикрыв ниши фальш-панелями, и зажег в доме освещение.
Кира, поднявшись по лестнице, плавным шагом проходит в дом, сразу за порогом скинув с себя сарафан, который еще только падал на пол, а дроиды уборщики уже неслись забрать его и отправить на чистку. Что-что, а комфорт женщина любила… Дом был оборудован по самому последнему слову техники. А искин, так и вовсе стоял с боевого крейсера.
Эван заботился о матери, поэтому помимо бытовых мелочей навроде уборщиков, оборудовал дом системой обороны, пробить которую, получится если только с помощью орбитальной бомбардировки. Да и то, совсем не факт…
Искин крейсерского класса, тяжелые дроиды-штурмовики, плазменные орудия и, конечно же, силовой щит, предназначавшийся для линкора, но вполне себе подошедший и для небольшого родительского домика. Кира не раз говорила, что все это чрезмерно, но сын, заставший бои за Ригон, все равно установил всю эту машинерию.
«…– Мам, ну пусть будет, мало ли что. – глядя на Киру, сказал тогда сын. – Ну и что, что на Альфарими даже преступность практически на нуле? Но есть же. Я должен быть уверен, что ты будешь в безопасности, чтобы не случилось…»
Тугие струи воды мягко ударились в нежную, слегка загорелую идеально ровную кожу, и тонкими ручейками покатились вниз по телу, смывая усталость и песок, оставшийся в память о пляже… За эти две недели, Кира спала максимум по паре часов в сутки, да и то, лишь потому что нейросеть ее просто выключала.
Странный получился у нее вечер… Ни с того, ни с сего накатили воспоминания… Теплая вода смывала следы тяжелого дня, баюкала и утешала, даря чуточку покоя. Пусть короткого, и не полного, но измотанным постоянным напряжениям нервам и такое послабление было в радость.
Кира вспоминала все долгие годы жизни, а по щекам текли слезы, которые тут же уносила вода, одновременно пряча минутную слабость этой сильной женщины. Если кто спросит, когда она до этого момента плакала в последний раз, женщина бы и не сразу нашлась с ответом.