— Да. Иди. На сегодня хватит информации. Я действительно очень устал, — подтвердил папа.
— Понимаю. Набирайся сил, — торопливо поднявшись в полный рост задумчиво направилась на выход.
— Власта, — негромко окликнул перед дверью глава Драгуновых.
Резко обернулась.
— Береги себя, — неожиданно попросил меня он.
— Хорошо…
За дверью меня взволнованно перехватил муз, шепотом поинтересовавшись.
— Всё нормально?
— Угу, — машинально ответила голубоглазому.
Жених недоверчиво окинул взглядом. Глупая. Кого я пытаюсь обмануть? Всё совсем ужасно! Мой отец желает смерти, а мать скоро нагрянет, чтобы отобрать самое дорогое! Майкл вообще пропал, хотя обычно всегда приходил с работы к одиннадцати часам вечера.
— А если подумать? — нахмурился неугомонный мужчина, раскусив в два счета мою неумелую ложь.
— Он добровольно удумал помирать. Но почему?! Неужели у него совсем нет причин жить?! — в сердцах всплеснула руками, про себя отказываясь до конца принимать отцовский выбор.
— Александр долго сопротивлялся наказанию, каждое утро отвоевывая право на наступивший день. Столько лет мучений. Ему тоже не повезло с женщиной. Он делал всё, что мог. Думаю, старик просто устал. И теперь, когда его оставшиеся повзрослевшие дети более или менее пристроены, наконец решился на уход. Разве можно осуждать его? — пожал плечами блондин.
Шумно вздохнула.
— Тебе тоже не помешает отдохнуть, — заботливо схватил за руку Женя, потащив за собой.
— Но я не хочу! — попробовала вырваться из его стальной хватки.
— До чего упрямая как баран. Ладно. Не хочешь по-хорошему, да?
Муз неожиданно остановился, а после…
Бесцеремонно перекинул через плечо, несмотря на мои нелепые попытки помешать действиям жениха.
— А, ну, отпусти!
— Как только, так сразу. Следующая остановка — постель. Просьба не таранить борт самолета.
Насупилась. Его божественной решимости бесполезно сопротивляться. Остается благополучно дождаться, пока муз исполнит упрямо вбитое в свою слишком светлую, блондинистую головку, затем…
— Затем ты просто ляжешь спать. Даже не думай куда-то сквозануть, — недовольно произнес мужчина.
Совсем издевается. Гордо хмыкнула.
— Сегодня тебе понадобится очень много сил, — загадочно нарушил воцарившееся молчание Женька.
— Еще один на мою голову! И чего я опять не знаю?! — зло буркнула себе под нос, совсем не ожидая от муза ответа.
Уж больно любят мужчины-Драгуновы Мадридский двор. Тут начинать излечивать даже не вариант.
— Будешь поражена. На самом деле Александра можно исцелить.
— Серьезно? — удивленно встрепенулась на плече мужчины.
Как он пронес меня по длинному узкому коридору не заметила. Также не придала значения, когда именно жених открыл дверь в спальню и застыл перед ложем. Муз грубо скинул с плеча на мягкую поверхность кровати.
— Эй, а, полегче нельзя? — тут же возмутилась кошмарной транспортировкой.
— Мышцы немного затекли, — коротко отозвался он, после чего, отстранившись, плотнее прикрыл распахнутую дверку.
— Погоди, ты сказал папу можно вылечить. Так как это сделать? — с интересом приподнялась в сидячее положение.
— Просто убить Вику, — равнодушно ответил собеседник, принявшись медленно стягивать одежду.
С трудом удержала при себе нижнюю челюсть.
Глава 14
— Типо все так просто? — не отрывая взгляда от его обнаженного мускулистого тела, завороженно спросила мужчину.
— В теории всё всегда просто. Остальное побочное обычно вылезает во время практики. Например, сможешь ли ты забрать жизнь у подарившей ее тебе, чтобы спасти Александра? — на полном серьезе прямо в лоб задал вопрос Женя, обернувшись.
Растерялась.
— То-то и оно самое. Твой отец до сей поры не смог уничтожить любимую. От того мучается.
Соблазнительно играя мышцами своего красивого безупречного тела, муз опустился на левую часть кровати и демонстративно укрылся легким одеялом.
— Темные просто обожают создавать подобные дилеммы, Власта. Чтобы по-настоящему побеждать их требуется: абсолютная бесстрастность, аналитический ум, твердость. Хорошо подумай, справишься ли ты с Викторией, прежде чем ввязываться в открытое противостояние?
— Я не считаю ее своей матерью, — буркнула вслух первое, пришедшее в голову.
— Можешь попытаться обмануть меня. Себя зачем? — философски заключил голубоглазый, отвернувшись к стене.