— Задница!
— А ты мерзавец! — почти ласково отозвался герцог. В этот момент он как раз увидел знакомый профиль. — Прекрасно! Его-то я и искал!
— Ты о ком? — Норгрейв бросил взгляд в том же направлении.
Мужчина, о котором шла речь, почувствовал, что на него смотрят, и в свою очередь окинул взглядом толпу. Скоро он, заметив наших джентльменов, помахал в знак приветствия.
— Джеспер! — Тристан кивнул и жестом показал, что хотел бы побеседовать за пределами бального зала. — Мне все же удалось уговорить графа продать своего призового скакуна.
— В это я не поверю. Признавайся, что у вас с ним за дела.
— Никаких дел, помимо того, о котором я упомянул, — со смешком возразил Тристан.
Многие представители знати, включая Норгрейва, желали приобрести этого скакуна.
— Врешь! Джеспер так трясется над своими лошадьми, словно сам произвел их на свет!
— Отвратительное и безосновательное предположение, — промолвил Тристан, думая о том, что за подобные инсинуации можно угодить под суд, а то и на виселицу. — Ты просто завидуешь, потому что он принял мое предложение, а не твое.
— Я просто умираю от зависти! — легко согласился Норгрейв. — Неужели я не говорил раз сто, что ненавижу тебя за твою треклятую везучесть?
— Не сто, а тысячу раз. И все-таки сомнительно, что мы поссоримся из-за лошади.
Норгрейв помотал головой.
— Или из-за женщины. Их много, и ни одна не стоит того, чтобы ради нее потерять друга.
— Совершенно с тобой согласен.
Тристан знал: невзирая на разницу в характерах, в трудной ситуации он может рассчитывать на Норгрейва.
— Я найду тебя, когда закончу свои дела с Джеспером.
— И сколько ты предложил ему за эту лошадь, Тристан? Готов поспорить, целое состояние!
— Не скажу, — бросил Тристан уже на ходу. — Я не дам тебе шанса увести этот кусок первоклассной конины прямо у меня из-под носа!
Смех Норгрейва едва ли не заглушил музыку. Тристан же направился к той двери, через которую Джеспер вышел из зала.
Вечер начался не так приятно, как хотелось бы. Имоджен пыталась стоять смирно, однако то и дело посматривала через плечо на служанку, пришивавшую оторванное кружево к юбке.
— Неужели все столь печально? Если я немедленно не вернусь в зал, нотациям матушки не будет конца, — пожаловалась она.
Неприятность случилась, когда они танцевали с лордом Эшером. Граф наступил ей на платье, и чуть ли не фут кружевного волана остался лежать на полу.
— Печально, но поправимо, миледи, — утешила ее горничная. Она не подняла головы от шитья, поэтому Имоджен видела только ее макушку в белом чепце. — Когда я закончу, никто и не подумает, что на вашем прекрасном платье была прореха.
— Господи, какое облегчение! — чуть слышно пробормотала Имоджен. — Лорд Эшер предложил заплатить за испорченный наряд, однако унизительно уже то, что он считает меня пусть хорошенькой, но разиней!
«Пока мы в Лондоне, изволь создавать о себе только благоприятное впечатление!» — часто напоминала ей матушка.
Служанка тихо засмеялась.
— Не беспокойтесь об этом, миледи. Большинство мужчин видят только миленькое личико барышни, а не ее наряд. А ваш кавалер, наступая на юбку, наверняка хотел получить преимущество перед остальными вашими поклонниками.
Имоджен еще не успела обзавестись воздыхателями, но признаваться в этом ей не хотелось.
— Каким же, позвольте спросить, образом?
Служанка, карие глаза которой лучились смехом, посмотрела на госпожу.
— Мужчины рассуждают не так, как мы, женщины! Его светлость лорд Эшер, скорее всего, поджидает вас в холле и думает, как бы остаться с вами наедине, а может, даже украсть поцелуй!
— Это было бы очень дурно с его стороны!
Щеки девушки залились румянцем, стоило ей представить, что красавец граф дерзко целует ее.
— Любая леди обрадовалась бы такому поклоннику, как граф, — подмигнула ей горничная, потом наклонилась и перерезала ножничками нитку. — Готово! Я управилась не хуже любой мастерицы с Бонд-стрит![4]
Имоджен посмотрела через плечо, потом покрутилась на месте, чтобы оценить работу.
— Замечательно! Невозможно догадаться, что кружево было оторвано. Спасибо!
Девушка взяла со столика свой ридикюль, намереваясь заплатить горничной леди Кингеби за ее труды.
Лицо служанки просветлело, когда Имоджен протянула ей монету.
— Вы очень щедры, миледи. Благодарю! — Она быстро спрятала монетку в карманчик на юбке. — И удачи с вашим неповоротливым кавалером!