— Конечно, не спала! А откуда ты…
— Раз вы не спали, и раз сегодня произошло столько всего утомительного, то предлагаю вам хорошенько выспаться. О, если хотите, я могу отнести вас в вашу комнату.
Лиа всем своим видом дала понять, что никуда ее тело перетаскивать не надо, что ей и здесь тепло, хорошо и радостно рядом с таким заботливым парнем, пусть и необычным. Она и правда устала барахтаться в сегодняшнем дне и была совсем не против уплыть из него в страну сновидений и хороших воспоминаний.
— А вам не холодно? — робко поинтересовался арига. — Я могу плед принести.
— Ты уже спрашивал, — сонным голосом и чуть недовольно, — мне тепло и уютно.
— Простите, — виновато.
— И хватит выкать!
— Простите, я постараюсь больше этого не делать.
Лиа глубоко вздохнула и снисходительно улыбнулась несуразному чудовищу с самыми родными объятиями во всем мире, растворяясь постепенно в бархатных грезах.
====== 6. Нерешенные вопросы ======
С каждым новым утром Ганс все сильнее ненавидел свои обязанности, своего хозяина и свою жизнь в целом, но освободиться от всего этого он, конечно же, был не в силах: платил Келгар прилично, а деньги, как назло, чертовски нужны юному слуге (а кому они не нужны сейчас!). Подобный оклад, да еще и за банальную слежку, так просто не найти, поэтому приходилось, засунув ненависть поглубже, просто идти и работать.
Действовал Ганс по старой проверенной схеме, как и раньше, когда наблюдал за усадьбой банкира — снял крошечную дешевую комнатушку поблизости от дома Эштена. Притащил в эту берлогу все необходимое, плотно занавесил окна и разложил прямо на обычном заляпанном столе один из самых сильных «шпионских» артефактов с непроизносимым названием (в народе его прозвали гляделкой). Вещь во всех смыслах замечательная — небольшая, надежная и прочная.
По внешнему виду артефакт напоминал заурядное круглое зеркало, мутное немного и в толстенной железной раме, на которой переплелись тысячи символов в причудливый узор. Принцип действия сей занятной вещички был прост, как ломик: нужно положить обе ладони на раму и сосредоточиться на том месте, какое хочется увидеть. Если все пройдет гладко, то через пару минут в серой поверхности оно и отразится, во всяком случае, так обещают улыбчивые торговцы, предлагающие эти милые безделицы гостям Орена. А теперь о минусах, коих немало (как и с любой магией). У гляделки весьма небольшой радиус — каких-то 300 метров, а еще, именно то, что нужно, никогда сразу не появляется. Подлый артефакт покажет совершенно случайную картинку, и до пункта назначения придется «мысленно ползти», проклиная создателей этой дурацкой штуки. Ползти буквально, направляя силой своей воли всевидящее око, только происходит это чертовски медленно. Собственно, этим подручный и занимался в данную минуту, изредка прихлебывая остывший чай и очень быстро поглощая бутерброды с паштетом, а заодно и разминая затекшие запястья. Почему «быстро»? Если несчастную раму обеими руками не держать — связь пропадет секунд через десять, и все… Все придется начинать сначала!
В мутноватой поверхности проплывали лужи, брусчатка, заборы, чьи-то ноги в самой разной обуви, ну и естественно, различный мусор, который то и дело пытался перебить аппетит пареньку. Уже сумерки постепенно накрыли город, а Ганс все еще полз к пятому дому по улице, скрежеща зубами от такого «увлекательного» процесса.
Ну наконец-то, в зеркале можно разглядеть ступеньки и крыльцо от логова монстра! Да, подручный судьи чуть не прослезился в этот момент, подбираясь все ближе к заветной цели.
Спустя еще час, проскользнув сквозь дверь (в прямом смысле), можно было разглядеть… черноту. О, сколько чудесных и нелитературных слов осыпалось на Эштена, его дом и ни в чем неповинное зеркало в сей миг! Портовым грузчикам было бы чему поучиться. Помыкавшись вслепую (да и вглухую тоже, ведь гляделка не передает звука) еще пару часов, потерявший всякую надежду юноша оказался, кажется, на кухне, если судить по шкафчикам, корзинам и горшкам, стоявшим на полках, озаренных тусклым светом магических ламп.
Ганс внимательно осмотрелся, и его взору открылась поистине тошнотворная картина, да настолько тошнотворная, что его скромный ужин подступил к горлу. Между разделочным столом и очагом, прямо на дощатом полу копошился целый десяток сине-зеленых щупов — гладких, юрких, как змеи, и длинных в придачу. Они извивались… Слуга весь вытянулся, почти уткнулся лицом в артефакт и ужаснулся… Этот гадкий клубок оплетал худые и такие знакомые ножки Лианейн! Несчастная девочка трепетала в мертвой хватке этой мерзости, что прижимала ее к своему телу, хватала за волосы, и казалось, еще немного — сорвет простенькое платье!
Сердце паренька сдавила совесть безжалостной когтистой лапой, стоило только представить, как бедняжка извивается в щупальцах столь отвратительного уродца от боли и отвращения, когда ее набивают икрой, как тех сельских глупышек из книжки… За то время, что Ганс шпионил за семьей Арзеви — бойкая шатенка уже стала родным, почти неотъемлемым фрагментом жизни. Он видел, какой была Лиа в начале — ребенком, веселым и озорным, что мог носиться по усадьбе, чуть ли не сбивая слуг. Видел, как этот самый ребенок рухнул на колени рядом с телом отца, содрогаясь от рыданий. Видел, как Лиа пыталась вытащить из петли родную мать, что не смогла смириться с разорением. Видел, как смешливая и счастливая девчушка погасла, словно догоревшая свеча, всего за неделю. Видел, как она мыкалась в поисках хоть какой-то работы, как она голодала и как отчаянно воевала с кредиторами, чтобы получить отсрочку на несколько дней… На долю этой хрупкой девушки выпало столько страданий, что юноша уже и сам удивлялся той стойкости и тому упрямству, с какими она боролась со своей проклятой судьбой, подобно выброшенной на берег рыбешке, которая продолжает биться на песке до последнего. А теперь, после всех лишений и боли, Лианейн должна еще и забеременеть от страшилища со щупами. Забеременеть и родить ему потомство! За какие грехи ей все это?
На железную раму магического зеркала, что почти до хруста сжимали дрожащие пальцы, скатилась одинокая слезинка. И самое гадкое — увиденное, как и раньше, придется пересказать всемогущему Келгару, чтобы он наслаждался каждой новой пыткой, какая выпадает на долю несчастной, упивался ими и перебирал каждую в больном воображении…
Тем временем девушка вынырнула из объятий и слегка отстранилась. А то, что произошло дальше, просто отказывалось укладываться в рамки понимания Ганса. Так как это казалось абсолютно невозможным! Нет, ну правда, как можно своими пальцами касаться губ, да и вообще лица такой страховидлы, еще и счастливо улыбаться при этом? Девчушка, должно быть, обезумела после жестокого насилия! Других объяснений происходящему не было. Разве в трезвом уме и здравой памяти можно целовать столь отвратительную морду, словно вот это — любимый парень?
А когда Лианейн, привычно поправив каштановые локоны, защебетала, весело и задорно, когда прильнула всем тельцем к монстру и блаженно закрыла глаза, когда она, как раньше, улыбнулась, словно непоседливый ребенок, уже Ганс засомневался в собственном рассудке.
— Да они просто тискаются, как парочка! — выпалил шпион, осознав наконец, что в артефакте отражается вполне себе счастливая и довольная дочка банкира, которую обнимает такое же счастливое и довольное сине-зеленое существо. Оно шепчет что-то ей на ушко и бережно поглаживает щиколотки своими щупальцами, а вовсе не стискивает грубо, как показалось ранее. — Келгар меня убьет… Сначала меня, а потом кудряшку. Проклятье…
☆☆☆
Все-таки это сложно принять. Объятия у Эша немного пугающие, ведь если он и обнимает, то сразу всем телом, искренне и нежно. Его щупы оплетают ноги, туловище, даже руки, и это получается как-то инстинктивно. Но еще немного, и Лиа точно привыкнет к такому необычному проявлению любви! А сейчас она робко тянулась к губам, которые так и не распробовала толком.