– Стааасяяя… – призывно завывали под дверью. Кажется, даже лбом о створку бился.
– Сейчас-сейчас! – отвечала, по десятому кругу укладывая на плечи волосы. Хотелось, как в рекламе шампуня, чтобы ах – и они волнами спадали, красиво качаясь от каждого шага.
– Стася, я сейчас сломаю эту чертову дверь!
Приоткрыв створку, с интересом оглядела мужчину. Нам бы так – разделся, натянул домашние штаны и уже красивый.
– Прости. Я немного не рассчитала время.
Сделав глубокий вдох, полностью открыла дверь и прошла мимо Стаса. Старалась идти легко и неторопливо, сдерживая пошлое виляние задницей, которая так и желала нарваться на приключения. Отлично ощущала спиной его взгляд, но не оборачивалась, переживая, что не выдержу и просто глупо сбегу в спальню. Нет-нет, я уверенная в себе привлекательная девушка – именно так и никак иначе!
Только коленки почему-то трясутся…
Ждала его в постели, а сердце замирало от каждого шороха. Никогда настолько сильно не ощущала себя трусихой.
– Так, Анастасия! Ну-ка, соберись и прекрати вести себя как школьница! – шептала сама себе, но успокаивало мало. – Да что он там не видел? – голос дрогнул, потому что я отчетливо расслышала шаги.
– Ты что-то сказала? – постель прогнулась под его весом, а я неосознанно задержала дыхание.
Ответить ничего не успела, да и попросту не смогла бы. Его движения были такими уверенными, властными, чарующими. Усадив меня спиной к себе, медленно избавлял от тонкой сорочки. Бретельки скользили по плечам, обнажая, открывая спину.
Горячие губы оставляли нежные поцелуи. Перекинув мои волосы на одну сторону, целовал шею, тогда как его пальцы до боли впивались в дрожащие руки. Он вновь изучал – каждой томительно медленной лаской, каждым поглаживанием, каждым касанием. Ощущала легкую щекотку, когда колючая щека терлась о спину. Издевался, заставляя изнемогать от желания.
Застонала, почувствовав его ладони, беззастенчиво обнимающие мою грудь. Гладил, мял, сжимал тугие горошины сосков, вырывая настоящий скулеж. Его действия были болезненными, но приносили какое-то ненормальное освобождение. Тело словно покалывало, но не снаружи, нет, – внутри. Горячая лава разливалась вместе с кровью, обжигая, затрудняя дыхание. Уже не могла усидеть на месте – хотелось коснуться его, обернуться, накинуться, будто голодна. Словно дикие змеи вили клубок где-то внизу живота и требовали немедленной капитуляции. Я хотела Стаса и, наверное, могла бы даже изнасиловать.
– Не пугайся, ладно? – голос обволакивал, но вот фраза заставила вмиг обернуться.
Попытаться обернуться, потому что темная ткань уже легла на глаза.
– Что за игры? – прохрипела, проглатывая ком в горле.
Волнение щекотало все внутренности, прокатывалось по коже, задевая нервы. Темнота не способствовала успокоению. Наоборот, не видя мужчину, ощущала тревогу.
– Просто расслабься. Обещаю, тебе понравится.
– Не уверена. – Крепко взяла его за руку, чтобы ненароком не сбежал.
– Хочу, чтобы ты поднялась. У меня для тебя подарок. – Тянул за собой, а я ощущала себя слепым котенком.
Ткань сорочки скользнула по ногам и упала на пол, когда я поднялась. Обнаженная. Теперь до отчаяния хотелось прикрыться. Он мог без труда рассматривать мое тело, и от этой мысли кровь приливала к щекам.
– Вот так. Постой секунду. Я сейчас вернусь.
– Куда? – цеплялась пальцами за его руку, но она легко выскользнула, оставляя в слепой растерянности.
Переминалась с ноги на ногу, прислушиваясь к шорохам. Кожа зябла.
Да что он там придумал?
Вздрогнула, когда что-то холодное легло на ключицы, но как только шеи и плеч коснулись теплые руки, расслабленно выдохнула. Ткань освободила веки, однако глаз пока не открывала.
– Теперь можно смотреть. – Обнимал, прижимая к груди. – Ну, давай же…
Всего один взмах ресниц, и одинокая темнота окутывает ярким светом. Нет-нет, светильники в спальне по-прежнему приглушены. Сияют глаза. Совершенно точно блестят от выступивших слез, пока пальцы осторожно, неверяще гладят тонкое плетение цепочек.
Цепочки свисают вниз под тяжестью сверкающих камешков. Камешки эти расположены то выше, то ниже, то скрывают в своей скорлупе сплетение двух змеек. Видишь, смотришь, чувствуешь и понимаешь, что кроме этой ажурной паутины и надевать ничего не хочется. Она совершенна сама по себе и своей красотой украсит любую, будь то роскошная дама или детдомовская воспитанница.