Нужно было что-то сказать. Совершенно точно нужно было что-то сказать, но голос мой будто пропал, а вместо слов сыпались едва заметные слезы. Они стекали по щекам, тогда как я несмело улыбалась нашему отражению.
Ладони Стаса держали крепко. Так же крепко его пальцы очерчивали ребра и оглаживали грудь. Давление не приносило боль. Оно было приятным. Оседало уверенной мыслью о том, что рядом с этим мужчиной я под надежной защитой.
– Почему ты плачешь? – губы касались шеи, но взгляд… Он смотрел прямо мне в глаза, удерживая, не давая закрыть веки или отвернуться.
– Оно очень красивое, но я не могу принять, – произносила слова с трудом, но на самом деле так правильно.
Все воспитанники детдома знали, что брать подарки нельзя. Почему? Да потому что любой подарок может обернуться для тебя обвинением в воровстве. Даже если ты ничего не украл и на тебя никто не пожаловался, все вокруг будут уверены в том, что ты воровка. И подарок заберут, и скакалкой по заднице получишь. В лучшем случае по заднице.
Я тогда училась в пятом классе, когда одноклассница подарила мне ручку с красивым брелком. Так радовалась, да только вечер закончился горькими слезами. Кто-то нажаловался, снедаемый завистью, а получила я. Пальцы еще несколько дней болели от своеобразного воспитания.
– Глупости. Тебе ведь понравилось, правда? – ладони скользили по бедрам, сбивая с мыслей, кружа голову.
– Правда, – ответила одними губами.
– Тогда не вижу причины, чтобы ты отказывалась. Понимаю, ты наверняка видела вещи куда красивее и дороже, но мне будет приятно, если это колье останется у тебя.
Ложь.
Не моя, не его. Наша общая ложь, которая рано или поздно выплывет наружу. Сердце сжалось, а желудок в страхе сделал кульбит.
Он пошлет меня на все четыре стороны, когда узнает, но разве нельзя получить свой кусочек счастья? Совсем немного, чуть-чуть, а потом растворюсь, исчезну, оставив его в покое. Я ведь не претендую ни на руку, ни на сердце. Всего несколько ночей, пара встреч, и я обязательно признаюсь ему в том, что он ошибся.
Будет презирать? Не страшно. Выдержу, смогу, но пока ведь оно есть – это счастье. И пусть прослыву эгоисткой… Да я и есть эгоистка, к черту! Пусть, но мне хочется насладиться им, искупаться в желании, чтобы потом вспоминать, смаковать ощущения.
Уговаривала себя, да и, кажется, вполне успешно. Нет, серьезно. Плыть по течению – это не жизнь. Жизнь – она, оказывается, вот такая, когда ты совершаешь сумасшедшие поступки и дышишь полной грудью, втягивая горький аромат, когда необъятная радость сменяется безудержным горем, когда каждая ночь полна чувственных ярких касаний и сбивчивого шепота.
Более того, в настоящей жизни секс – это не галочка в списке дел, а неожиданное влечение и ураган ощущений. И от поцелуев в настоящей жизни могут болеть губы, а ночь – она имеет множество красок, пока не сменится утром. И рассвет – его можно видеть собственными глазами, находясь в теплых объятиях, а не в одиночестве и на заставке смартфона. Нельзя так быстро отказывать от жизни. Только не в эту ночь.
– Красивые камни. – Погладив круглые стекляшки, спустилась вниз к его рукам и ободряюще сжала в знак согласия.
Хотелось наивно верить, что этот подарок не принесет мне проблем. Нет, Стас точно не такой. Этот мужчина идеальный. Идеальный настолько, что даже больно.
– Слезы для Принцессы Слез. Надеюсь, что больше ты не проронишь ни слезинки.
– Не буду больше плакать. Знаешь, я вообще-то редко плачу, просто сегодня, видимо, что-то пошло не так. – Обернувшись, обняла за шею, заглядывая в глаза.
– ПМС? – спросил он с умным видом, будто только что разгадал загадку века, над которой бились лучшие умы, а я рассмеялась.
Нет, серьезно рассмеялась, не контролируя себя. Хохот мой пропитывал спальню, отражался от стен и ложился притягательной улыбкой на его губы. Прижималась так крепко, доверчиво и совсем не хотела отпускать. Ну и что, что голая? На мне, между прочим, колье, которое наверняка стоит больше всего моего гардероба, вместе взятого.
Отсмеявшись, вдруг замерла под пристальным, но тем не менее мягким взглядом. Стас будто оценивал или изучал. Мимику, глаза, а может, и зубы. В общем, что-то на моем лице показалось ему невероятно интересным.