Выбрать главу

Твою же мать! Слева, в нескольких метрах от него, прямо по середине дороги лохматая собачка и знакомый капюшон. Ему хватило нескольких мгновений, чтобы сопоставить в какой точке пересекутся их траектории с неуправляемой машиной. И ещё меньше времени на то, чтобы решить, как защитить этих два бестолковых создания от неминуемой беды.

Он вдавил педаль газа в пол. На визг его шин девчонка обернулась, и в тот же миг в правый борт его машины врезалась BMW.

Он не знал на кого из них он зол больше, но часть его злости досталась подушке безопасности. Расправившись с вонючим нейлоновым мешком, он выскочил из машины. Девчонку всё же зацепило. В этой неравной схватке двух автогигантов их сплющенный тандем протащило юзом на пару метров и этого хватило, чтобы её толкнуть.

— Жива? — подскочил он к ней, сидящей на асфальте.

Капюшон свалился, когда она подняла голову, уперев в него взгляд полный ненависти:

— Ты что, дурак?!

— Ну, видимо, да, — он протянул ей руку, но она брезгливо отвернулась и стала подниматься сама.

— Руки, ноги, целы? Головой ударилась?

— Да пошёл ты! — она убрала с лица растрепавшиеся светлые волосы, даже не посмотрев в его сторону.

Вот она человеческая благодарность!

— Я спрашиваю, головой ударилась? — спросил он зло. Надоело с ней любезничать. — Это опасно.

Она его проигнорировала. Тогда он схватил её за руку, скрутил и с силой прижал к себе.

На удивление, ей не так уж и мало лет. За двадцать. Пронзительно голубые глаза метают ледяные молнии, но зрачки вроде одинаковые. Немного расширены, но это от стресса, да и темно. Он ослабил хватку.

— Отвали! — вырвалась она. — Не ударялась я. Успела отскочить. Просто упала.

Визгливая собачонка громко тявкая, бегала вокруг них кругами.

«Успела она!» — хмыкнул он.

— Агрессивность, кстати, тоже признак сотрясения, — сказал он, уходя на ту сторону своего потерпевшего крушение корабля.

Она смерила его злым взглядом и принялась отряхивать куртку.

«Если он там не сдох, я его собственными руками придушу!» — переключился он на второго участника этой бойни, краем глаза оценив покорёженный кузов своей белоснежной машины.

Удар пришёлся на пассажирскую сторону BMW, и как бы Кайрат не ругался, всё же порадовался этому факту. Он рванул ручку водительской двери и опешил. На него испуганно смотрела девушка.

— Она жива? — губы у неё тряслись.

— Жива, — он передумал даже орать, не то что бить этому водителю морду.

— А собачка? — её прижатые к груди руки тоже ходили ходуном.

— Да что этой шавке будет, — отмахнулся он. — Ты сама то нормально? — спросил он как можно спокойней.

Она судорожно кивнула и зарыдала, закрыв лицо руками.

— Да, погоди ты реветь, — он осадил подушку безопасности, чуть не выдернув приличный клок её рыжих кудрей. — Руки, ноги, шея, болит что-нибудь?

— Шея, немного — сказала она, размазывая по щекам тушь.

— Может скорую вызвать? — предложила блондиночка, выглядывая из-за его плеча. Выглядела она озадаченной и уже не такой заносчивой.

— Кто же переходит улицу в капюшоне, да ещё в наушниках? — накинулся на неё Кайрат, показывая на белые провода, висящие у неё на шее.

— Я вроде посмотрела, — потупилась она.

— Соскребали бы тебя сейчас с асфальта. Посмотрела она, — он отвернулся от неё и уставился вниз. — Ты тоже хороша.

В ответ рыжеволосая лишь зарыдала пуще прежнего.

— О, господи, — заскрипел он зубами, пнул надоедливую собачонку, которая ловко увернулась, и отошёл от них звонить.

К тому времени как он вернулся, они обе курили, опираясь на багажник покорёженной «бэхи».

— Тебя мама не заругает? — обратился он к блондинке.

Она задумчиво посмотрела на тлеющую сигарету:

— Ты походу мне жизнь спас, да?