— Уверена? — не двигаясь с места спросил парень.
— Конечно! Оно всем нравится, — она стала идти спиной вперёд, ожидая Кайрата. — Оно волшебное, оно словно вне времени.
Дрожа от холода, они проскользнули в тяжёлую дверь и только оказавшись внутри, он понял, что она имела в виду.
Питейное заведение в стиле дореволюционного Петербурга. «Рюмочная» — кажется, именно так оно и называлось. Расстегаи на жестяных подносах, запах кислых щей и горячее тепло от изразцовой печки.
За маленьким столиком без скатерти они пили водку, закусывая её солёными груздями и говорили о вечном. О несбыточных мечтах, об иллюзиях, которыми полна жизнь и маленьких радостях, которые приходят в неё неожиданно.
Ни о дурацкой аварии, ни о ценах на машины, ни о курсе китайского юаня, и даже ни о том, что было бы, если бы… Всё это осталось там, в той жизни, где нет этого кафе, где пульс бьётся графиком индекса Доу-Джонса, а глаз радуется «зелёной зоне» рынка акций на фоне отскока нефтяных котировок.
Здесь вне времени, вне пространства и вне досягаемости от его злых троллей и их кривых зеркал, Кайрат видел блестящие капли воды в её волосах, остатки простуды на её губе и крошки мясного пирога, застрявшие в её свитере. Он в жизни не видел ничего более волнующего.
— Моя мама была художницей, — врала она, и Кайрат ей с радостью это позволял, — очень талантливой, но совсем не ценящей свои работы. Она мечтала жить на собственном острове и безумно любила море. Однажды она нарисовала этот остров, и большой белый дом на нём, и маленькую девочку в рыжих кудряшках на качелях. Она сказала, что всегда знала, что у неё буду я. Её работы выставили в галерее. Эта картина безумно понравилась моего отцу, так они и познакомились.
— Он купил её, эту картину? — подначивал Кайрат. Этот лихорадочный огонь в её глазах напоминал ему о том, что когда-то он тоже умел мечтать.
— Нет, он купил остров и построил на нём белый дом, а потом у них родилась я.
— Твой отец настолько богат?
— О, он оказался единственным наследником многомиллионного состояния своего дяди. — Она сделала грустное лицо, а он подлил ей ещё водки. — К сожалению, после смерти мамы я с ним почти не вижусь. У него своя жизнь, а у меня своя.
— Чем же ты занимаешься? — спросил он, когда противный, но целебный напиток наконец, прошёл в нужное горло.
— Я организую выставки разных картин. Формирую, договариваюсь, а потом сопровождаю их.
— У нас ты тоже с выставкой?
— Да, русские художники-эмигранты. Несколько имён довольно известных. Павел Челищев, например. Слышал? Нечетнокрылый ангел.
— Нет, — честно признался Кайрат.
— Его называют русским Дали.
Он отрицательно покачал головой, и она махнула на него рукой как на непроходимого невежу и засмеялась.
— Я ужасно необразованный, — признался он.
— Ты милый и очень добрый, — сказала она, глядя на него с восторгом. Не хотелось разрушать эту иллюзию.
— А ты красивая. Очень красивая.
Лишь на несколько мгновений он удержал её взгляд, а потом она опустила глаза.
— А давай делать поделки! — предложила она, словно только что обнаружив на столе бумажные салфетки.
Сосредоточенно сопя она сложила веер и начала им важно обмахиваться.
Тогда он сделал самолётик — единственное, что он когда-то умел — и запустил его на пустой соседний столик. Самолётик ткнулся носом в угол чужой тарелки и тут же раскис в остатках подливки.
Как нашкодившие дети они прыснули со смеха, и решив продолжить веселье, пьяные и довольные выбежали на улицу.
В пустом парке они кидались снегом, и Кайрат всё время поскальзывался, пока окончательно не упал. Тогда она завалилась рядом. Лёжа на снегу, как выброшенные на берег рыбы, они широко открывали рты и ловили снежинки, а ещё спорили, кто поймал больше.
Потом, поддерживая друг друга как два инвалида — она на своих каблуках, а он на скользкой подошве — все заснеженные и счастливые они ловили такси. И она поцеловала Кайрата в щёку, забралась в машину и торжественно вручила таксисту салфеточный веер.
— До встречи! — помахала она Кайрату в стекло.
— До новой случайной встречи, — отсалютовал ей Кайрат.
Он добрался до своей квартиры, и, разбросав по полу вещи, ничком завалился на кровать.