И мысли не становились в очередь под впечатлением этих шедевров. Если жизнь этих художников на чужбине была настолько безрадостной, то Кайрат не хотел бы покидать родину никогда, а ещё, что он совершенно не разбирался в искусстве — вот, пожалуй, и всё, что пришло ему в голову.
Чтобы не расстраивать уверовавшую в него вахтёршу, он останавливался у каждой картины, искренне пытаясь проникнуться, и как мог медленно даже обошёл целых два зала. А когда запал его любознательности уже иссяк, он, наконец, увидел её.
На неудобной банкетке, согнувшись в три погибели, она сидела, подогнув ногу и читала книгу. Её волосы свесились на лицо, и он видел только этот рыжий каскад, розовый носок и острые локти. Он замер, боясь её спугнуть и тревожился, что это не она.
Не рискуя пошевелиться, он стоял так долго, что уже подумал, не заснула ли она над книгой. Но сколько бы не стоял, тот момент, когда она перевернула страницу и подняла голову, всё равно стал неожиданным.
— Простите, не заметила вас, — подскочила она, стараясь попасть в снятый туфель.
— Интересная книжка?
— Не очень, но… Чёрт! — она виновато опустила голову, отвернулась и снова отгородилась от него волосами. — Привет!
— Привет!
Кайрат даже не шевельнулся, чтобы не смутить её ещё больше.
— Настолько плохо выгляжу?
— Да, нет, ты как раз наоборот, как будто только что с конвейера. Такой весь новенький, блестящий.
Она выпрямила плечи, отважно тряхнув головой.
— А я опять как чума. Тогда зарёванная, теперь не накрашенная.
— Да, для дочери миллионера выглядишь, конечно, не очень, но для музейного экскурсовода ничего, — он улыбнулся и сделал несколько осторожных шагов навстречу.
Запоминая, смакуя, впитывая её черты как песок дождевую воду, он скользил взглядом по её сухим губам, по бледным скулам, по изогнутым рыжеватым ресницам. Он столько дней мучился неясностью её образа, а увидел — и словно знал это лицо всегда.
— И давно ты понял? — в рабочих туфлях она была значительно ниже, ровно на столько, чтобы гордо вскинуть подбородок, глядя на него снизу-вверх.
— Сразу.
— И промолчал?
— Ты так очаровательно врала.
— А ты бессовестно позволял мне это.
— Я не мог тебе отказать в такой малости. У тебя выдался тяжёлый день.
Она поправила рукой волосы, небрежно откинув их за спину.
— Ладно, проехали. Хочешь экскурсию?
— Индивидуальную?
— Ну, можем подождать кого-нибудь ещё, — она покачалась с пяток на носки, сцепив за спиной руки.
— А можно без экскурсии?
— Нельзя. Видишь у тебя на билете написано, — она протянула руку и разогнув его непослушный палец, ткнула в надпись: — Экскурсия бесплатно.
— А можно задавать вопросы?
— Конечно! — не ожидая подвоха, выразительно кивнула она.
— Откуда у тебя такое странное имя? Только честно.
— От отца, — подумав, сказала она холодно и энтузиазм её пропал.
— Он американец?
— Ты я смотрю тоже ковырялся в моей биографии? — голос стал ещё холоднее.
— Что значит, тоже?
Она вскинула голову и сморщилась как от кислого, глядя на него.
— Давай больше не будем играть в эту игру? Мне правда, стыдно, что я наврала. Да, мой отец никакой и не миллионер, хоть и американский гражданин. Но, честное слово, я не собиралась никого убивать, и никто меня для этого не нанимал.
Она уселась снова на свою неудобную кушетку без спинки и даже положила на колени книгу, словно собиралась её читать.
— Тебя допрашивали? — догадался Кайрат и нахмурился.
— Ещё как, — она натягивала рукава свитера, стараясь спрятать в них кисти, пытаясь закрыться в нём как в коконе. — Чего только не наговорили. И что гражданство у меня отберут, и в Интерпол сообщат, и вообще превратят мою жизнь в ад. Спасибо, что хоть не били.
Он сел рядом, но так, чтобы не казаться слишком близко.
— Ты чуть не сбила дочь мэра. Они считают, что это было покушение.
— Я понимаю, как это выглядит. Прилетела из-за бугра под благовидным предлогом, сбежала с работы так, что никто не видел, взяла в прокате машину. И наехала не на какого-нибудь простого смертного, а на саму дочь мэра.
— А под каким предлогом ты прилетела?