Тут в спину будто кольнуло недоброе предчувствие. Я обернулась — и встретилась взглядом с высоким смуглым господином. Незнакомец сощуренными темными глазами разглядывал меня. На его губах змеилась наглая, чувственная усмешка.
Я вспыхнула. Да как он смеет раздевать глазами порядочную девицу⁈ Или в Италии все мужчины столь бесстыдны? Не дождавшись ответа на немой вопрос, я отвернулась, поправляя шляпку. Нечего поощрять дерзеца! Да и не за амурными приключениями я плыву в Венецию. Мне еще предстоит вступить в права наследства — и разобраться с тайнами, что оставила тетя Беатрис.
Сама мысль о ней вызвала горький комок в горле. Милая, взбалмошная тетушка! Сколько себя помню, она всегда была воплощением скандала в глазах чопорных родственников. Слишком яркая, острая на язык, независимая. Истинная бунтарка, сбежавшая из английских туманов на солнечные камни Венеции.
Теперь ее не стало. А меня ждет встреча с неизвестностью в чужом городе, в старинном палаццо, полном загадок. Какую тайну хотела доверить мне тётя? Этого я пока не ведала. Оставалось надеяться, что ответы ждут в Венеции.
Корабль, замедляя ход, входил в порт. Шум на палубе усиливался, пассажиры толпились у борта, стремясь поскорее сойти на берег. Беспокойный гомон чужой речи, пестрота одежд и лиц — все говорило о близости иного, незнакомого мира. Мира, который отныне станет моим.
Справившись с волнением, я расправила плечи и глубоко вдохнула. Что бы ни ждало впереди — я готова встретить это с высоко поднятой головой. Недаром же во мне течет кровь своевольных Эштонов!
— Идем, Ханна, — решительно сказала я, подхватывая юбки. — Нам пора на берег. Прощай, туманный Альбион! Здравствуй, Венеция — город тайн, авантюр и новой жизни!
Ступив на венецианский берег, я замерла, ошеломленная окружающим великолепием. Дворцы, церкви, палаццо сверкали в лучах полуденного солнца, как россыпь драгоценных камней. Узкие улочки и каналы петляли меж домов причудливым лабиринтом, так что голова шла кругом. В воздухе плыли ароматы специй, цветов и моря, дурманя и волнуя кровь.
— Боже мой… — выдохнула потрясенная Ханна. — Мисс, вы только поглядите! Это и впрямь райский уголок!
Я улыбнулась, разделяя ее восторг. Сердце колотилось от предвкушения чудес. Казалось, сам воздух здесь был напоен духом авантюризма и веселья.
Но тут меня кольнула тревожная мысль. Странно, что синьор Альвизе, управляющий тетушкиным палаццо, до сих пор не встретил нас. Ведь я писала ему о времени прибытия… Уж не случилось ли чего?
Я тряхнула головой, отгоняя дурные предчувствия. В конце концов, у почтенного синьора могли найтись неотложные дела. Или письмо затерялось в пути. Нет смысла терзаться понапрасну! Лучше пока осмотреться в городе, а к вечеру добраться до палаццо самим. Благо, тетя Беатрис в своем письме обстоятельно расписала, как его найти.
Приняв решение, я подхватила саквояж и зашагала прочь от пристани, увлекая за собой Ханну. Вскоре мы уже петляли по извилистым улочкам, то и дело ахая от восторга.
Боже, какое буйство красок! Какая роскошь и ветхость, угрюмое великолепие и веселое убожество! Розовый мрамор палаццо, черные провалы подворотен, золото мозаик, цветные лохмотья, развешенные на веревках меж домов…
Ханна озиралась по сторонам, не скрывая изумления. Еще бы — здесь все было иначе, чем в туманном Лондоне!
На площади Сан-Марко мы ненадолго присели у старинного фонтана, жадно глотая теплую воду. Полосатые натяжные тенты чуть колыхались над головой. Откуда-то доносились звуки мандолины и звонкий переливчатый женский смех.
— Настоящее приключение, а, Ханна? — улыбнулась я, щурясь на солнце. — Как Алиса в Стране чудес!
Девушка кивнула, сияя глазами. Кажется, она тоже поддалась очарованию момента и напрочь позабыла обо всех треволнениях.
Дальше мы двинулись через Мерчерию — улицу лавок и магазинов, где бойкая торговля шла с утра до ночи. Золотых дел мастера, ювелиры, парфюмеры, скорняки, продавцы шелков и бархатов зазывали покупателей. В пряном воздухе дрожали крики разносчиков, звон колокольчиков, шарканье подошв по камням мостовой.
Заглядевшись на витрины, я случайно толкнула локтем чью-то корзину. Оттуда с возмущенным кудахтаньем выпорхнули куры. Миг — и улица превратилась в бедлам: вопли торговцев, хлопанье крыльев, визг женщин, на чьи юбки пикировали разъяренные птицы…
— Простите, простите! — залепетала я, пытаясь увернуться от разгневанной торговки. Та грозила мне кулаком и голосила так, будто я зарезала всю ее родню до седьмого колена. Какой-то краснолицый дядька с козлиной бородкой, гнусно ухмыляясь, попытался ущипнуть меня пониже спины.