Уильям Хау кивнул, выражая согласие.
– Увы, я имел несчастье столкнуться с подобным типом совсем недавно. Майор Болдуин за плату поставлял мне сведения о патриотах, но, как выяснилось, на тех же условиях он снабжал информацией и противную сторону.
– И что же с ним стало? – поинтересовалась Сирена, надеясь, что человек, прикончивший подлеца, не раскрыт.
– Кто-то застрелил его, не оставив никаких следов. Но осмелюсь предположить, что, кто бы это ни сделал, Болдуин заслужил подобную участь. Отложим нашу беседу до утра, если таково ваше желание. – Тепло улыбнувшись, он протянул руку, чтобы помочь вдове подняться. – Вы позволите пригласить вас на первый танец? Полагаю, оркестр нас заждался.
Сирена не выпускала плеча генерала, сдерживая свое желание закружиться в танце. Они были одни в центре зала. Когда музыка смолкла, вдова махнула рукой в сторо ну стульев:
– Думаю, мне следует передохнуть. Я должна приберечь силы для нашего последнего танца. Вашей жене, наверное, надоело наблюдать, как вы суетитесь вокруг старухи. Передайте ей мою благодарность за то, что она позволила мне ненадолго завладеть вашим вниманием.
В глазах Сирены появился коварный блеск, когда она заметила мачеху, пропустившую обед и теперь жадно поглощавшую пирожные. Судорожно проглотив кусок при виде ковылявшей к ней вдовы, Оливия собралась с духом, готовясь к ее новой атаке.
– Вам уже лучше, милочка? – проворковала старушка без тени сочувствия в голосе.
Боясь снова вспылить, Оливия кивнула и взяла еще одно пирожное.
– Вам не следует так налегать на сладости, – посоветовала неугомонная вдова, указывая на облегающее платье из голубого шелка, смелый вырез которого обнажал пышный бюст Оливии. – Если все ваши платья обтягивают вас до такой степени, то придется расставлять швы, чтобы обеспечить циркуляцию крови.
Красные пятна выступили на щеках разгневанной Оливии.
– Что вам от меня нужно, несносная вы старуха? – злобно прошипела она. – Вы и так уже опозорили меня перед моими друзьями.
Сирена невозмутимо взирала на мачеху, которую трясло от едва сдерживаемой ярости.
– Пришло время платить по счетам, Оливия. То, как вы обошлись с Митчелом, непростительно. И пока я жива, я не позволю вам забыть о содеянном.
– Ваш сын тоже не был безупречен, – вызывающе бросила Оливия с истерическими нотками в голосе. – Но, как всякая мать, вы предпочитали этого не видеть.
– Мы все не без греха. Однако вы воспользовались доверчивостью Митчела, чтобы оправдать свою измену. Вы, Оливия, ничем не лучше обычной проститутки.
– Как вы смеете! – рассвирепела Оливия, но тут же прикусила язык, разозлившись на то, что снова позволила довести себя до такой вспышки ярости.
– Может, вам и удалось кого-нибудь одурачить своей притворной любезностью, но я вижу вас насквозь. Мне понятно, почему Митчел вычеркнул такую жену из завещания. Ваш муж не хотел, чтобы его добытое тяжким трудом состояние попало в руки грязной обманщицы.
При виде побагровевшей Оливии, готовой вцепиться в седые букли убитой горем вдовы, полковник Пауэлл поспешил встать между женщинами, прежде чем любовница окончательно не опозорила его.
– Оливия, наш танец. Прошу извинить нас, миссис Уоррен.
Сирена была очень довольна, глядя вслед Оливии, которую полковник чуть ли не силой тащил за собой. Затем она перевела взгляд на группу офицеров, высматривая второго человека в списке лиц, которых хотела подвергнуть допросу с пристрастием.
Настороженно поглядывая на старую даму, тяжело налегавшую на трость, Брендон выдавил вежливую улыбку.
– Вам нравится бал, мадам?
– О да, – хрипло заверила она его. – Кстати, я бы очень хотела побеседовать с вами.
– Вот как? – Брендон не знал, как вести себя дальше.
– До меня дошли слухи, что вы были у моего сына в тот день, когда его нашли застреленным.
Вдова сразу перешла к делу, не сочтя нужным ходить вокруг да около.
Молодой человек невольно сделал шаг назад и оглянулся по сторонам, надеясь, что ее никто не слышал.
– Ну, да… я был там, – признал он. – Я крайне опечалился, когда узнал, что с ним случилось. Могу только сожалеть, что не подоспел вовремя, чтобы оказать ему помощь.
– Оказать помощь? – Сирена презрительно фыркнула, забыв о вежливости. – Сомневаюсь, что Митчел выиграл бы от вашего присутствия. Я слышала из различных источников, вы не из тех, кто спешит на выручку людям, попавшим в беду.
– Этим источником, случайно, была не Сирена?
– Возможно. Мне хотелось бы знать, о чем вы беседовали с Митчелом во время последней встречи.
– Я пытался выяснить, где находится его дочь. Мы все еще разыскиваем Сирену, чтобы допросить относительно ее связи со шпионом мятежников.
– Генерал заверил меня, что все обвинения против моей внучки сняты. Он пришел к выводу, что его информатор несколько поторопился…
– Вот как? – Брови Брендона взлетели на лоб. – Впервые об этом слышу.
– Митчел не упомянул, что ожидает вечером гостей? – не отступалась вдова, твердо вознамерившись вытянуть из Брендона все, что ему известно.
– Боюсь, ничем не могу вам помочь, мадам. Я действительно виделся с Митчелом в то утро, но он не говорил мне, что ждет посетителей.
Сирена нахмурилась, заметив медали, украшавшие красный мундир Брендона. Интересно, чем же мог отличиться такой трус, чтобы заслужить их?
– Для столь молодого человека вы собрали неплохую коллекцию наград, – заметила она, недоумевая.
Брендон провел рукой по медалям и выдавил очередную неискреннюю улыбку.
– Я не жалею сил для блага Короны.
«Ровно столько сил, чтобы не запылить сапоги и не помять мундир», – возмутилась Сирена и не удержалась от ехидного вопроса:
– В том числе на пощечины женщинам, посмевшим высказать свое мнение?
Лицо Брендона стало белее снега.
– Сирена заслужила наказание за свои оскорбительные реплики. Она далеко не святая. Если бы вы видели, как…
Брендон с трудом придержал язык и проглотил конец фразы. «У этой старухи просто дьявольский дар заставлять людей оправдываться и выбалтывать свои секреты», – подумал он со злостью.
– И все же не каждый способен так грубо обойтись с женщиной. Это как-то не сочетается с героической личностью, получившей столько наград. Меня гложет любопытство. Как далеко может зайти человек, подобный вам, чтобы собрать все эти погремушки? Готов пойти на оговор своей невесты, чтобы опорочить честное имя Уорренов, и на убийство моего сына, чтобы расчистить путь к должности судьи?
Брендон задохнулся от гнева и стиснул кулаки, стараясь сдержать охватившее его бешенство.
– Похоже, все Уоррены одним миром мазаны. Не приходится удивляться тому, что Митчел и Сирена плохо кончили. Все вы отличаетесь злобным нравом, – процедил он сквозь зубы.
Вдова хладнокровно наблюдала, как Брендон превращался в кучку раскаленных углей.
– Вы задумали отомстить невесте за то, что она публично дала вам отставку, а заодно и ее отцу, вынудившему вас вступить в британскую армию. Вы ведь не горели желанием защищать интересы Короны, не так ли? – И Сирена, изобразив старческий кашель, покинула Брендона, физиономия которого приобрела оттенок, превосходивший по яркости его красный мундир.
Оставив Брендона бормотать проклятия себе под нос, она прогуливалась среди гостей, стараясь составить представление об офицерах, входивших в штаб генерала Хау. Ее взгляд то и дело останавливался на Брендоне, Джоне и Оливии, которые держались вместе, словно строили планы, как бы разделаться с коварной вдовой. Сирена задавалась вопросом, а не составила ли эта троица заговор против Уорренов, ибо каждый из них имел на то свои мотивы. Но какое из гнусных деяний кто из них совершил? «Терпение, – сказала себе Сирена. – Со временем я получу всю необходимую информацию».